Образовавшийся в сковородке куриный бульон пенится под прозрачной крышкой. Я заливаю мясо сливками и всыпаю в него лук и морковку. Чуть позже добавляю туда же готовый рис, перемешиваю и, подумав, украшаю это всё зелёным горошком. Готовится это простое и сытное блюдо всего за полчаса. Хоть на ночь есть и вредно, но вместе с тобой я уминаю целую тарелку.
— Вкусно, Лёнь, — говоришь ты ласково. — Ты — мой птенчик.
И всё. Больше мне ничего не надо, чтобы ощутить себя самой счастливой на свете.
— А ты — обжора, — смеюсь я.
Съесть ты можешь много, но это никак не сказывается на твоей фигуре.
Завтра у меня выходной, и я позволяю себе допоздна засидеться за писаниной, одновременно лазая по сети и слушая в наушниках любимую музыку. Но один наушник на всякий случай чуть сдвинут с уха — чтобы я могла услышать тебя.
Приглушённая музыка стихает, ты идёшь в ванную. Я дописываю последние строчки, ставлю точку и выключаю компьютер. Остаток моего времени до отхода ко сну принадлежит тебе одной.
Весь следующий день ты проводишь дома за работой над заказом, и я почти забываю о твоём намерении. Я уже почти уверена, что всё это было в шутку. У меня хорошо идёт очередная глава, и я увлечённо стучу по клавишам, когда ты прижимаешься губами к моему уху:
— Лёнь, у меня сегодня выступление. Хочешь пойти?
Честно говоря, мне хочется дописать главу: редкое сочетание вдохновения и свободного времени просто грех упускать. Воистину, закон подлости: как времени нет — так Муза тут как тут, нашёптывает и соблазняет, а стоит ему появиться — хоть бы словечком одарила, крылатая профурсетка.
— Ммм... Утён, ко мне Муза прилетела.
— Понятно, — усмехаешься ты. — Муза — это святое. Ладно... Сама понимаешь, буду поздно. Не переживай.
Ни слова упрёка — только ласковый поцелуй. От стыда у меня опускаются руки, но Муза — ревнивая, капризная и злопамятная барышня, и если её благосклонностью пренебречь, она может и отомстить. Обидится — потом её не дождёшься и не дозовёшься.
Сделав на сегодня свой выбор, я остаюсь наедине с торжествующей Музой. Ты уходишь, растворившись в тёплом летнем вечере, а она остаётся со мной, поднимая меня на вершины литературного экстаза. Творческий запой — штука, которая бывает порой похуже запоя алкогольного. Кто плавал — знает...
