Облавы случались в Старом Мясте нечасто. Немцы понимали, что в путанице переулков, сплетении проходов легче удрать, труднее преследовать.
И все же Станислав не мог избавиться от чувства мучительной тревоги и даже вздрогнул, неожиданно почувствовав чью-то руку на своем плече.
Резко обернулся.
Увидел добродушную, толстощекую физиономию с близорукими, прищуренными глазами, глядящими поверх съехавших на кончик носа очков.
Станислав уже где-то встречал этого спокойного, невозмутимого человека, но все же не мог припомнить сразу, кто же это его остановил, как его зовут и чем он занимается. Он подумал, что, быть может, это кто-нибудь из тех, кого он видел после концерта в доме Миложенцких.
Но человек, коротко поздоровавшись, сказал доверительно, как старый знакомый:
— Пан Станислав, у меня тут для вас кое-что есть… — и помахал в воздухе чемоданчиком и портфелем, черная кожа которого порыжела от старости. — Сейчас покажу, давайте только зайдем куда-нибудь.
Как Станислав ни упирался, он затащил его в какой-то подъезд и там открыл чемоданчик, полный книг.
Тут только Станислав догадался, что перед ним Тобиаш Ротула, библиофил-фанатик, которого до войны он помнил за книжным прилавком и любил перекинуться с ним словечком. Раза два он встречал Тобиаша и в первые месяцы оккупации, но потом военные невзгоды придавили Станислава, и он больше не заглядывал в книжную лавку.
Теперь, стоя в старинном подъезде, пан Тобиаш вынимал из чемоданчика книжку за книжкой, ни на минуту не умолкая:
— «Непобежденная песня»!.. «Военные шутки и анекдоты»!.. Стихотворения…
Он умолк на мгновение, чем-то озабоченный. Затем продолжил:
— Некоторые считают, что в таком мире, как этот, когда вокруг столько крови, смертей, заниматься поэзией — нелепость. Бумага, мол, годится только на то, чтобы завернуть свиную косточку. А ведь все дело в том, что мы народ, который достоин жизни, потому что даже в пылающем лесу ищем роз. Мы способны думать и чувствовать. Потому что мы люди.
Он порылся в чемоданчике.
— Нельзя поддаваться. Нужно готовиться к будущим временам, которые придут, не могут не прийти.
Пан Тобиаш закрыл чемоданчик и раскрыл снова.
— А вот тут кое-что поинтересней. В этой коробке фотокопии. Это «Дивизион 303». У одного из заброшенных на парашюте был при себе такой экземпляр. Его пересняли, страничка за страничкой, и теперь с негативов делают многочисленные оттиски, передают из рук в руки, они говорят о борьбе, поддерживают бодрость, вселяют надежду!
