Куда он тебя вероятнее всего пошлет с этим твоим предупреждением, не догадываешься?..»
Едва Трофимов открыл дверь своей квартиры, в лицо ему ударила волна теплого воздуха, густо пахнущего домом. Это был тот ни с чем не сравнимый, годами устоявшийся запах, который перехватывает горло и слегка кружит голову всякому, кто после долгого отсутствия попадает домой. Почему‑то сегодня Иван Федорович ощутил его особенно остро.
" — Ура! Папка пришел! — Маринка ворвалась в прихожую и повисла у него на шее. — Ты чего так долго?
— Опаздавших кормить не будем, — послышался из кухни Анютин голос. Стоило Трофимову задержаться на работе, жена неизменно встречала его этой фразой и, как обычно, целым столом вкуснятины.
Входная дверь словно отгородила Трофимова от всех забот и переживаний. Он снял пальто, положил на козырек вешалки свою пыжиковую шапку. Наконец, сунув ноги в войлочные тапки, он в сопровож дении пританцовывающей от нетерпения Маринки направился к кухне.
Все было настолько близким, будничным и привычным, что поездка на кладбище и связанные с ней треволнения казались ему теперь мрачным наваждением, от которого в душе остался неприятный, мутный осадок.
На кухне его ждала улыбающаяся любящая жена, ленивые голубцы, чай с лимоном и горчичными сухарями. Они дружно поужинали под сытое урчание холодильника. Потом Анюта с Маринкой мыли посуду, а Иван Федорович, приоткрыв форточку, с аппетитом курил «Интер». На какое‑то время Трофимов ушел в себя, и тут его точно прокололо.
«Случись на химкомбинате что‑то серьезное — им ведь тоже не поздоровится…» Ноги разом обмякли. Бросив окурок за окно, Трофимов торопливо поблагодарил за ужин и направился в свой кабинет.
С отрешенным видом стоял он у телефона, когда жена, неслышно появившись у него за спиной, спросила вполголоса:
— Ждешь звонка?
Он вздрогнул, но быстро сориентировался:
— Тимофеев из облздрава обещал сегодня позвонить, сказать, что они там решили.
Анюта знала о его крупных нериятностях по работе и старалась лишний раз не затрагивать эту тему.
— Хорошо, я буду в большой. Скоро хоккей: ЦСКА с «Монреаль Канадиенс». Посмотрим?
Потом примчалась Маринка и без особых церемоний потащила его в свою комнату проверять домашнее задание по арифметике.
Покончив с уроками, он оставил дочку наедине с ее куклами.
Хоккей они смотрели в полглаза. Иван Федорович никак не мог сосредоточиться из‑за той страшной мысли, что катастрофа в Костове может положить конец всему. Анна — потому, что то и дело поглядывала на необычно напряженное лицо мужа. Казалось, он был так далеко от нее, что она с трудом удерживалась от вопроса: «Эй, где ты?»
