Мы все равно молчим.
Магистр продолжил:
— К счастью медальон у Тьера, но остается третий артефакт…
Мы с Юрао вновь переглянулись. О третьем артефакте речи не было, мы его не видели, и лорд Нкер нам ничего о нем не сказал. В итоге мы молчим.
Магистр Эллохар тоже помолчал, затем приказал:
— Дэя, посмотри на меня! — я подчинилась, и тогда лорд отчетливо произнес. — Сейчас Тьер большую часть времени находится в императорском дворце, построенном из плит криолита — они гасят магию. Если с тобой что-то случится, Тьер узнает об этом с задержкой и возможно просто не успеет вмешаться. В этом случае у тебя два варианта — первый, как я уже говорил, используй то, что я тебе дал. Второй — надень свое обручальное кольцо на правую руку. Ты меня поняла?
Пришлось кивнуть.
— Вот и замечательно, — правда выражение лица у лорда Эллохара было крайне недовольным. — Что касается третьего артефакта — он не у вас, за время беседы я ощутил бы колебания магического фона.
Это радует, по крайней мере, не придется вмешиваться и вытаскивать вас обоих из застенков императорских допросных.
Хотя, — хитрая улыбка, — Риате как невеста весьма высокопоставленной особы фактически неприкосновенна, а вам, офицер Найтес, желаю быть поосмотрительнее.
Эллохар поднялся, забрал свитки, начал натягивать тонкие черные перчатки. Но перед тем как накинуть капюшон, полуобернулся ко мне и напомнил:
— Если что, просто сожми узелок!
— Да, лорд Эллохар, — покорно согласилась я.
Глава школы Искусства Смерти кивнул и исчез в ярко вспыхнувшем синем пламени. Некоторое время мы молча смотрели на покореженный пламенем пол, потом Юрао выругался, и заметил:
— А лорд Тьер интерьер не портит.
— Я слышала, что синее пламя горячее алого, — задумчиво ответила я.
— Так, поднимайся и пошли ко мне, — скомандовал Юрао.
Когда мы вышли в приемную, увидели Риаю, скромно сидящую на столе в ярко-зеленом платье, и читающую книгу, под названием «Искусство управления массами». И все бы ничего, но Ри держала далеко не легкую книженцию чуть ли не на вытянутой руке, а прогиб ее спины и вовсе настораживал.
— Да брось, — Юрао возмущенно смотрел на сестру, — на старшего следователя Окено, хорошего и добротного мужика она не смотрит, а столичный хлыщ явился, тонко над ней поиздевался и все тут — влюбилась!
Книга тут же полетела на стол, Риая скрестила руки на груди и с яростью прошипела:
— Он сказал, что мне двадцать пять! Я такого не прощаю! Вот влюбится, захочет жениться, и тогда я ему устрою… веселую жизнь!
