Почему-то чрезвычайно сложно стало выражать мысли.
— Я был занят, — тихо ответил магистр, нежно целуя в висок, — и говоря откровенно, было не с кем. Изысканное вино стоит пить лишь в компании особенной женщины.
— Хм, — я повернула голову, просто хотелось его выражение лица увидеть, — чем же я особенная?
Очень загадочная улыбка, а затем едва слышно:
— Когда-нибудь я тебе расскажу.
— Когда-нибудь… — сонным эхом повторила я, и допила вино.
Риан осторожно поставил свой бокал на стол, забрал мой и разместил рядом с первым, затем просто обнял, прижимая к себе. Я была не против, скорее наоборот мне очень нравились и его объятия и возможность просто сидеть и смотреть на огонь в камине. А огонь завораживал, и танцем и едва слышным треском, а за окном началась метель, и в шум завывающего ветра вплетался шум шатающихся деревьев…
— Дэя, — тихий голос магистра вырывает из странного полусонного состояния, — а почему тебя нельзя жалеть?
Ознобом по коже! Мне очень не хотелось об этом говорить, совсем не хотелось, я никому и никогда об этом не рассказывала… И ледяной стужей в уютный мирок ворвалось другое воспоминание, о горящей печи и воющей сутками на пролет метели, о горе которое принесла та зима…
— Не хочу рассказывать, — тихо сказала я. — Просто не хочу…
— Связано с закладной на дом? — в проницательности лорду Тьеру не откажешь, это факт.
И я промолчала.
Риан молчать не стал:
— Не могу сказать, что лезу не в свое дело, — неожиданно резким голосом начал он. — Это мое дело, Дэя, теперь мое. Я сделал все, чтобы решить проблему пощадив при этом твою гордость, но… Не могу отделаться от одной мысли — как произошло, что твои родители практически продали тебя в рабство?
И я была вынуждена ответить, правда, вышло это как-то сквозь зубы:
— У них не было выбора.
— Как такое возможно? — лорд директор явно мне не верил.
Я не хотела об этом говорить. Совсем не хотела. И единственное, что смогла из себя выдавить, это:
— Думаешь, они не жалели? Каждый день! Просыпаясь утром с этой страшной мыслью и ложась спать ночью с ней же. Я себя покойником в доме чувствовала. Мама, глядя на меня, каждый раз с трудом сдерживала слезы, а отец он… Он годами спал по два-три часа в сутки, в надежде собрать деньги и откупиться… Он… не хочу говорить об этом.
Риан просто обнял чуть сильнее и промолчал. Мы сидели в этом тягостном молчании долго, а потом лорд Тьер предложил:
— Еще по бокалу?
— У меня завтра лекции, — напомнила я.
