Главное войско паломников, ядро которого составляли отряды герцога Нижней Лотарингии (Брабанта) Готфрида Бульонского, потомка Карла Великого, и его брата Балдуина Булонского, переправившись через Дунай, собралось зимой 1096/97 г. близ Константинополя, где вождям крестоносцев пришлось принести ленную присягу православному императору Византии как своему сюзерену, то есть верховному светскому повелителю.
Кстати, еще несколькими годами ранее принес аналогичную ленную присягу василевсу Алексею I Комнину знатный западный паломник в Святую землю граф Роберт Фландрский, Голландский и Зеландский, оставивший после своего возвращения из Иерусалима в помощь православному константинопольскому автократору 500 тяжеловооруженных рыцарей из своей свиты («кельтов», по византийской терминологии), явившихся немалым подспорьем в борьбе императора Алексея с врагами Креста и святой Веры Христовой.
Между прочим, факт принесения всеми этими знатными «латинянами» ленной присяги василевсу Алексею говорит о том, что взаимное анафематствование друг друга папой римским и патриархом Константинопольским в 1054 г. (позднее названное великой схизмой) вовсе не воспринималось современниками ни на Востоке, ни на Западе как окончательный «раскол» некогда единой христианской церкви на Восточную и Западную. Правда, воспитанным в традициях «цезарепапизма» (то есть подчинения духовной власти светской) византийцам порой казались странными нравы и поведение западного духовенства, в особенности тех латинских клириков, что участвовали в крестовых походах, как бы служа прообразом будущих воинственных рыцарей-монахов учрежденных в Святой земле после ее освобождения от мусульманского ига военно-духовных орденов (о которых еще пойдет речь на дальнейших страницах нашего повествования).
Как писала царевна Анна Комнин в своей «Алексиаде»: «Представление о священнослужителях у нас совсем иное, чем у латинян. Мы (православные христиане. — В.А.) руководствуемся канонами, законами и евангельской догмой: «не прикасайся, не кричи, не дотрагивайся, ибо ты священнослужитель». Но варвар-латинянин совершает церковную службу, держа щит в левой руке и потрясая копьем в правой, он причащает телу и крови Господней, взирая на убийство, и сам становится «мужем крови», как в псалме Давидовом. Таковы эти варвары, одинаково преданные и Богу и войне».
Тем не менее отношение византийцев к западным «латинским схизматикам», в огромных количествах нанимавшимся на службу в византийскую армию и даже составлявшим костяк лейб-гвардии константинопольских василевсов, именовавшейся Этерией (Дружиной), как некогда именовалась отборная гвардия «друзей» («этеров» или «гетайров») Александра Македонского, оставалось скорее сочувственным — до самого захвата латинянами Константинополя в 1204 г. Крестоносный энтузиазм гнал христианских паломников со знаком креста на правом плече все дальше вперед. Даже трудности пути не могли остановить их победного марша. К тому же василевс приказал снабжать их всем необходимым и дал им в помощь собственное войско.
