— Я не об этом.
Тоган опрокинул пиалу, словно спрятав ею своё лицо от вопроса Марка, и тонкая кроваво-красная винная струйка стекла из угла его тонкого девичьего рта. Он бросил быстрый взгляд на собеседника. Марко подумал, что всё это напоминает игру в поддавки: кто достовернее изобразит опьянение. Этот резкий, как удар, взгляд Тогана показался ему слишком расчётливым и трезвым.
— Что выгодно тебе, Тоган?
Тоган захохотал. Он не мог остановиться, хлопал ладонями по столу, кашлял и снова хохотал, потом вдруг резко замолчал и, перевалившись через стол, злобно прошипел прямо в лицо Марку:
— Мне выгодно всё что угодно! Мне всё равно, что произойдёт, главное, чтобы произошло хоть что-нибудь. Хоть что-нибудь. Я больше не могу терпеть отца, я не могу, не могу… Ты же помнишь, как мы шли через Аннам, я прикрывал твой караван, мы выжигали тропу в джунглях… неужели ты не веришь мне? Ведь мы сражались бок о бок… Ты помнишь меня там… Моё место там, с мечом в руке, там, на границе Империи, а не в этом осточертевшем мне дворце…
Он кричал бессвязно, истерично, брызжа слюной, роняя посуду.
— Ты не должен думать обо мне, Марко, ты должен в первую очередь подумать о себе. Что тебе выгодно — вот в чём вопрос, главный вопрос для тебя. Я смогу прикрыть тебя, кто бы ни пришёл к власти после отца: Хайду или Найан, или если вдруг обнаружится Чиншин — а я очень хотел бы, чтобы Чиншин вдруг ожил. Но вот от Темура я тебя защитить не смогу. Потому что милейший Темур первым делом вырежет всех, кто был близок к отцу. Угадай, кто первый в этой очереди? Как только головы моих братьев и сестёр упокоятся на остриях копий, рядом с ними замаячит и твоя голова.
Марко посмотрел на него и ничего не ответил. Врал Тоган или нет, говорил он полуправду или действительно верил в то, что говорит, было совершенно ясно, что ничего хорошего ни от Найана, ни от Хайду ждать не приходится. Строго говоря, в случае ослабления Хубилая Марка не ждало ничего хорошего при любом раскладе. И если есть шанс поддержать видимость дружбы с Тоганом, это, вероятно, стоит сделать… Внезапно Марко вновь почувствовал себя беззащитным. Кто пришёл с Тоганом? Кто прячется за портьерой? Лучше не противоречить распоясавшемуся от вина императорскому сыну, не провоцировать августейший гнев.
— Я сделаю то, о чём ты просишь, — сказал Марко.
— Ты правильно меня понял. Я не приказываю тебе, Марко, не потому, что не могу приказывать тебе или не имею на это права. Вовсе нет. Я прошу тебя потому, что верю в твою дружбу. В боевую дружбу, которая связывает нас с тобой. Это больше, чем любая другая связь. Я верю, что найду в тебе того брата, которого у меня никогда не было. Так как? Я прав?
