— Я слушаю.
— Что ты хотел бы узнать, молодой варвар?
— Многое.
— И? — в голосе появилась нотка утончённой насмешки, которую Марко так ненавидел у катайцев.
— Я смотрю, ты меня не боишься? — начал заводиться Марко.
— Сказки про «варвара с Луны» — это для простолюдинов.
— Ну, хорошо, не будем ходить вокруг да около.
— Спрашивай.
— Зачем тебе это нужно?
— Это не самый главный вопрос, — раздался шелестящий смех.
— Моя нужда тебе интересна в последнюю очередь.
— Кто убил тебетского колдуна? Кто отравил библиотекаря? Кто подослал мне маленькую лисичку и кто её хозяйка-наставница? Кто послал Ичи-мергена испытать машину снов и велел ему убить императора? Кто убил моих друзей Костаса и Йоханнеса?
— У тебя хороший аппетит, — прошелестело в ответ.
Марко бесшумно кувыркнулся через стол, не сбив посуду, и остановил меч на расстоянии волоска от головы того, чьё лицо скрывалось в тени.
— Мой аппетит под стать моим зубам, — сказал он, наклоняясь поближе к говорящему.
Человек, остававшийся в тени, сухо сглотнул и сказал чуть дрогнувшим голосом:
— А ты быстр. Он хорошо тебя натаскал…
Он слабо отвёл меч от своего лица пальцами и наклонился к свету. Изящное, словно фарфоровое лицо, глубокие глаза, нежная, будто девичья кожа. И тяжёлая усталость, такая, какая бывает лишь от долгого груза ненависти, разлилась по этому тонкому лицу, сразу делая его старше.
— Тоган? — поражённо вскрикнул Марко, убирая меч, однако не вкладывая его в ножны.
Тоган молча кивнул и хлопнул в ладоши. Маленькая, словно игрушечная катаянка как привидение материализовалась из пахучего сумрака с фарфоровым подносом, уставленным чайными принадлежностями. Предчувствие опасности почти отпустило Марка, и он внезапно ощутил голод. Тоган, словно прочтя его мысли, негромко скомандовал:
— Принеси что-нибудь поесть.
Служанка молча согнулась в поклоне и скрылась в тени. Марко осторожно вложил меч в ножны, налил себе и хозяину немного чаю, поднёс пиалу ко рту, но остановился. Тоган прочёл его жест и, усмехнувшись, отпил из своей пиалы первым. Марко, стараясь не морщиться, пригубил ненавистный обжигающий чай — интересно, я когда-нибудь к нему привыкну? — и спросил:
— Зачем ты устроил весь этот цирк?
Тоган потянулся, поудобнее взбивая подушки, устроился поуютнее и, держа тонкими девичьими пальцами драгоценную пиалу не толще яичной скорлупы, ответил:
— В Запретном городе невозможно разговаривать без оглядки.
— Это я своим туповатым варварским умом понимаю. Зачем ты устроил весь этот цирк здесь?
