Шераб Тсеринг стоял у дверей, укоризненно качая головой.
— Мы искали тебя, колдун! — грубо крикнул десятник. Марко нахмурился, сорвал ножны с креплений и, не вынимая меча, легко стукнул десятника по затылку. Десятник дёрнулся и посмотрел на молодого венецианца с плохо скрываемой неприязнью.
— А ну в пол! — зычно гикнул Марко, с подчёркнутым лязгом вытягивая меч из ножен.
Нухуры опустились на колено быстро, словно их внезапно оставили силы, но десятник слегка замедлился. Дружинники украдкой посматривали на него из-под шлемов, и это подстегнуло Марка. Он стремительно развернулся и, уперев меч в горло десятника, спросил на татарском:
— Ты что, жёлтая с-собака? Мерзостный червяк! Умом тронулся? Так ты разговариваешь с гостем Великого хана?
Скулы десятника натянулись, шрам дрогнул, зубы пискнули, стиснутые мощными жвалами. Марко мельком бросил взгляд на ближайшие сторожевые башенки. Лучников не было. Не просто подозрительно. Плохо. Вообще дерьмово. Десятник угрюмо смотрел исподлобья, его пальцы нехорошо шевелились, перехватывая пику поудобнее.
— Здравствуй, Шераб Тсеринг, — сказал Марко, не поворачивая головы к тебетцу и подсознательно готовясь к чему-то неприятному. Его не отпускало животное предчувствие опасности.
— Здравствуй, — восковое лицо знахаря мертвело на глазах. Обычно смеющиеся глаза потускнели, как осколки обсидиана.
— Я чувствую что-то плохое…
— Ты прав, — быстро перебил его тебетец.
Десятник начал медленно подниматься с колена, опираясь на пику и положив руку на эфес. Марко схватил левой рукой пайцзу и вытянул её в сторону стражников, крикнув им: «Сидеть!» — словно собакам. Нухуры поприжались. Десятник с расширенными зрачками продолжал подниматься. Марко чуть двинул кистью, чтобы слегка надрезать ему кожу на горле, показать место, но Шераб Тсеринг захрипел:
— Не надо, Марко…
— Что с тобой? — спросил Марко, косясь одними губами, всё не отворачивая лица от присевших стражников.
— У меня нет сил остановить их, но не казни их, Марко…
— Что с тобой? — крикнул Марко, давление усиливалось, горечь желчи жгла губы, сердце стукнуло и куда-то пропало.
Десятник встал и потянул из ножен саблю, но Шераб Тсеринг повёл рукой, что-то шепнув, и десятник рухнул с искажённым от ужаса лицом. Марко быстро подбежал к знахарю, на ходу крикнув на татарском: «Вскрывайте ворота!» Нухуры гурьбой бросились к воротам павильона, на которых болталась сломанная голубоватая печать. Дружинники огибали корчащееся от страха тело десятника, суеверно бормоча и мелко крестясь. Странно. Неужто христиане, бывшие найановы перебежчики? Но им нет входа в Запретный город… Как бы то ни было, позже разберёмся, подумал Марко.
