Подошла госпожа Мао, что-то сказала от имени главного евнуха Цзы Чэня, но Хубилай продолжал молчать. Госпожа Мао ждала с полчаса, потом, суетливо бормоча извинения и пятясь спиной вперёд, удалилась.
Через час Ичи-мерген принёс чай и горшочек с угольями и удалился, забрав с собой оружие. Марко и Хубилай всё ещё не проронили ни слова. Сплошь осыпанные снегом, они походили на фигурки, что лепят дети возле Цветочного павильона.
— Всё-таки настало время и мне научиться видеть сны, — хрипло сказал Хубилай, первым нарушив молчание. — Всё-таки это время настало.
Марко всё так же молча налил богдыхану чаю и с поклоном вложил пиалу в его полиловевшую на ветру руку. Хубилай шумно втянул в себя дымящийся напиток и продолжил:
— Ты говорил с Шерабом Тсерингом, мой мальчик?
— Да, Кубла-хан.
— О Пэй Пэй?
— Я много раз видел его во сне, в том самом, о котором рассказывал вам . Про мою мать .
— Поговори с ним… Я хочу, чтобы вы помогли мне, — глаза Ху — билая странно тепло смотрели из-под растрепавшихся седых бровей.
— О чём я должен ему сказать?
— Помнишь, мой мальчик, вы с отцом и дядей построили мне машину для метания камней?
— Когда штурмовали Саинфу?
— Да, когда штурмовали Саинфу.
— Конечно, помню, Кубла-хан.
— Тот немецкий матрос…
— Йоханнес?
— Да, и этот, как его… грек… несторианец…
— Костас?
— Да, эти двое, где они?
— Прислуживали отцу, но им в Запретный город ходу нет, Кубла-хан. Я попрошу отца, чтобы они пришли к воротам.
— Ичи-мерген даст им деревянные пайцзы, определит им жительство где-нибудь поближе. Они тебе понадобятся. Я хочу, чтобы вы с Шерабом Тсерингом построили мне особенную машину…
— Какую, Кубла-хан?
— Машину снов.
Шераб Тсеринг сидел на лоскутном одеяле посереди тёмного пустого павильона, скрестив ноги и укутав колени цветастым покрывалом. Накрытый с головой, он походил на изваяние. В широкий проём задувал мелкий снег, крупой скатываясь у колен знахаря, забираясь под складки покрывала, голубыми змейками струясь в приоткрытый ворот синего бумажного халата, но тебетца это, казалось, совершенно не беспокоило — он был неподвижен, как скала, даже зрачки не двигались под полуприкрытыми веками. Только тёмные пальцы перебирали драгоценные рубиновые чётки, стучащие по деревянному полу, как клюющая мусор птица. Марко кашлянул, стараясь привлечь его внимание. Шераб Тсеринг повернул голову и с улыбкой спросил:
— И что он придумал на этот раз?
— Ты уже знаешь? — удивился Марко, невольно оглянувшись по сторонам, словно в поисках того, кто мог бы рассказать тебетцу о случившемся разговоре.
