Лукьянов и трое сопровождавших его оперативных работников Киевского управления ОГПУ свою встречу с этими троими отрицают, ссылаясь на провал в памяти.
В соответствии со служебной инструкцией и в целях выяснения обстоятельств происшедшего мной были приняты следующие действия:
1. Все четверо сотрудников отстранены от занимаемых должностей и отданы под арест.
2. Начато служебное расследование по факту происшедшего.
3. Разослан словесный портрет трех неустановленных мужчин для выяснения их личности.
Начальник КРО ОГПУ УССР
Осадчий Ф. Л.
Резолюция:
Даю санкцию на применение к Лукьянову и сопровождавшим его сотрудникам ОГПУ особых методов допроса. Троих неизвестных объявить во всесоюзный розыск.
О результатах доложить лично до 15.11.32 г.
Балицкий В. А.
Ян Карлович Берзин, начальник 4-го управления штаба РККА, для своих «Старик», верил в свою интуицию. Она редко его подводила на каторге в Иркутске, она не подвела его в 1917 году в Петрограде. И сейчас она прямо-таки вопила об опасности. Казалось бы, все шло хорошо. Высокая должность начальника военной разведки, интересная работа, верные друзья-партийцы, которых он знал много лет. Но интуиция не умолкала. Она призывала к действию, но вот к какому, Берзин понять не мог. Угроза, не явная, непонятно откуда исходившая, витала в воздухе.
От тяжелых мыслей Старика отвлек звонок помощника.
— Ян Карлович, к вам фельдъегерь из ЦК. Прикажете пропустить?
— Пропустите, Максим Родионович.
Двойная дверь открылась, и в кабинет вошел в новенькой, с иголочки, но без знаков различия военной форме коротко стриженый мужчина средних лет.
— Фельдъегерь ЦК Егоров, — представился он. — Вам пакет. В соответствии с полученными мной инструкциями вы должны при мне его вскрыть, прочитать, а потом, расписавшись, запечатать своей печатью, вернуть. Во время прочтения, кроме нас двоих, в помещении никого не должно быть. Прошу.
Фельдъегерь подошел к столу и вручил Берзину довольно объемистый конверт с сургучными печатями общего отдела ЦК ВКП(б).
— Располагайтесь, товарищ Егоров. Судя по всему, знакомиться мне придется долго, а в ногах правды нет.
Берзин поднял трубку телефона:
— Максим Родионович, принесите чаю на двоих.
Через несколько минут дверь в кабинет открылась, и помощник на подносе принес чай в стаканах, бублики и вазочку с вареньем. Поставив все принесенное перед начальником, он спросил:
— Будут еще какие-то указания?
— Да, будут. До моего особого распоряжения не соединять ни с кем и не входить в кабинет.
