Сейчас эта шкатулка находилась рядом со мной. Я в который раз взял её в руки и начал рассматривать. Простота завершённости, изящество простоты. И надпись санскритом на крышке — «Бойся». Рядом с надписью — вырезанное углубление в виде ладони человека. Шкатулка манила, звала, предлагала положить руку на крышку. Она искушала. Но все после. Сейчас пора уезжать. Все оборудование уже разобрано и погружено во внедорожники. Добытое неправедным трудом надежно спрятано от нескромных взглядов, график движения для таких ситуаций давно разработан. Ждут только меня. Впрочем, народ я подобрал терпеливый и молчаливый. Видавший виды народ. Мальчики-гвозди. У многих руки по локоть в… гм. В общем, народ битый-перебитый. Отбирал я их в свою команду долго и тщательно. Для них есть такое понятие, как «честный авантюрист с куражом». Они будут щепетильны в своей порядочности и честности даже в самых незначительных мелочах, пока ты будешь с ними так же щепетилен и честен. Такие жили по принципу: «Веру — царю, жизнь — Отечеству, честь — никому». Но как только ты перейдешь грань порядочности, то их отношение к тебе станет самым беспринципным и беспощадным. Принадлежность к команде для них зачастую важнее принадлежности к семье. Все когда-то служили, но стали ненужными после распада некогда великого государства. Да и плачу я им хорошо. Очень хорошо. После этой экспедиции многие из них могут уйти на покой и жить безбедно, доживая отпущенные годы, путешествуя по миру и мало в чём себе отказывая. Зато уверен я в них на сто процентов.
Мои размышления нарушил Фарид Искандеров, отвечавший за сборы. Он тихо подошел сзади и встал за спиной.
— Прощаетесь с пустыней, Андрей Егорович?
— Да, Фарид, прощаюсь. Красиво здесь… Даже уезжать жалко.
— Понимаю, но у нас все готово, ждем только вас.
— Еще пара минут, и я иду.
— Не буду мешать.
И он так же тихо исчез, как и появился. А я вспомнил, как мы первый раз с ним встретились.
Мне надо было решить важный вопрос, и я добился встречи с одним малодоступным чиновником. Прихожу в назначенное время, приемная у чиновника — как холл хорошей гостиницы. Две холёные секретарши, просители возле стен сидят тихо, как мыши под метлой. Промурыжили меня в приёмной часа полтора, потом пригласили. Захожу в кабинет, а там эдакий надутый индюк восседает за громадным столом и делает вид, что меня не замечает. Заняты они. Важными государственными делами заняты. Ну, я здороваюсь и начинаю ждать, когда меня заметят и соизволят предложить присесть. Вдруг дверь в кабинет резко открывается, и, сопровождаемый криками секретарш: «Туда нельзя, туда нельзя!!», входит подтянутый мужчина с восточным типом лица и, не обращая ни на кого внимания, начинает обстукивать стены, отодвигать стулья, заглядывать за шторы на окнах, явно что-то ища. Я с интересом наблюдаю, а чинуша побагровел и как заорет:
