— Что тут у вас творится? — едва не сорвавшись на крик, спросил с возмущением Димыч.
Тут же Игорь дернул его за пиджак, одновременно выхватывая спрятанный было в карман пистолет:
— Гляди, идиот!
Только теперь Димыч увидел на Гошином горле долгий, темный, явно очень глубокий разрез.
А… а почему же крови-то — нету?
О бок с Гошей в дверном проеме возник огромный черный волкодав со двора, и тут Димыч уже самостоятельно приметил запекшуюся кровавую вспухлость на месте правого глаза собаки.
Позади тяжко заскрипели о пол ножки дивана.
— К окну, — негромко скомандовал Игорь. — Если пропустят. Лезь первым, потом меня вытянешь.
Время словно бы понеслось раз в десять быстрее положенного. Секунды казались короткими, убийственно короткими. Не раздумывая, Димыч метнулся к окну, вскочил на широкий, основательный подоконник и, лишь в последний миг, сумел удержаться от прыжка вниз.
Там, внизу, путь к отступлению перекрывали еще две огромных собаки. Брюхо одной было распорото так, что кишки ее совершенно вывалились наружу, у другой же вся шерсть на боку слиплась от крови, запекшейся уже до черноты. Чуть позади собак находился молодой — лет двадцати трех — крепко сбитый человек. При виде Димыча он молниеносно вскинул такой же, как и у существа, ворвавшегося в дом первым, арбалет. Тогда Димыч шарахнулся назад, упал, больно ударившись плечом об пол, — как раз вовремя, чтобы направленный в живот болт лишь малость чиркнул по бицепсу, разорвав пиджак и оставив после себя глубокую царапину. Рукав тут же сделался мокрым от крови.
— Что там? — напряженно спросил Игорь, продолжавший тем временем спиною вперед продвигаться к окну и держать на мушке медленно надвигающегося на него Гошу.
— Там-то же самое, — отвечал Димыч, поднимаясь и занимая позицию у оконного проема, напротив баррикады из журнального столика и дивана, под которой шумно возился, пытаясь высвободиться, квази-Вовка Бабаков.
— Значит, все, — спокойно констатировал Игорь. — Стрелять бесполезно.
В тот же миг мебельный завал в углу кабинета словно бы взорвался под напором изнутри. Ошметок кожаной диванной обивки угодил Димычу в лицо, на время ослепив. Инстинктивно он несколько раз нажал на спуск, и тут же рядом грохнул выстрел Игоря. Раздалось сдавленное злобное рычанье; что-то сбило Димыча на пол, лицом вниз, рвануло из рук пистолет и жестоко притиснуло к твердому паркету. Он не слышал звука падения, скорее ощутил содрогание пола, за которым последовал болезненный вскрик Игоря.
