Они рассмеялись, когда услышали, как Зейн бранился во весь голос:
— Дурной человек! С-самец ос-линый!
Он подошел и застыл па минутку над ними: ноги расставил, руки — в боки. Верхнюю половину туловища заливал свет, и все заметили, что глаза его красны больше обычного.
— Чего стоишь над нами, как вампир? — сказал Ат-Тахир ар-Равваси. — Кровь нашу пить собираешься? Садись или проваливай!
— Зен, должно, пьян сегодня, — заметил Ахмед Исмаил.
— Сядь, дух переведи! — предложил Абдель-Хафиз.
— Говорят, он сегодня вечером за ограду к омде лазил, — съязвил Хамад Вад ар-Раис. — Что вынюхивал-то? Дочку-то уже замуж выдали.
Зейн выхватил у Абдель-Хафиза сигарету, не говоря ни слова, сел, принялся раздраженно пыхтеть. Ат-Тахир ар-Равваси не выдержал, рассмеялся:
— Не так, угольщик! Сделай вдох и затянись. Учиться надо, олух! Зачем тебе сигарета, если курить не умеешь? Втяни дым, вот так! Как будто сосешь.
Зейну наконец удалось втянуть в себя дым, щеки у него надулись, и он выпустил изо рта густое облако: оно застыло на мгновенье и разошлось тонкими струйками — часть побежала наверх в луче света, часть смешалась с чернотой ночи и исчезла во мраке. Подошел бедуин из племени кузов, направляясь в лавку. Саид поднялся его обслужить.
— Пять ратлей[20] сахару, полратля чаю, — услышали они из лавки.
— Эти арабы все кырши свои, что ни заработают, на сахар да на чай тратят! — сказал Ахмед Исмаил.
Тут Зейн прокричал Саиду:
— Пусть жена чай крепкий с молоком сготовит! Только крепкий!
— Слушаюсь, предводитель, — ответил Саид. — Сделаем тебе чая крепкого с молоком, сделаем.
Он высунулся в окошко, выходившее из лавки во внутренний дворик, и приказал:
— Сделайте там побыстрее чая крепкого с молоком для предводителя нашего!
Зейн оживился, проговорил бодро:
— Я самый мужественный мужчина во всей нашей деревне, так ведь?
— Конечно, — протянул Ат-Тахир.
— Хорошо! Так чего же этот с-самец ослиный идет к моему дяде и говорит ему, что Зен не мужчина для свадьбы?
— Хитрить иностранцы горазды! — сказал Махджуб. — Откуда такое красноречие? «Не мужчина для свадьбы»!
— Имам тебя ревнует, — сказал Вад ар-Раис. — У самого на нее виды имеются.
— Она дочь моего дяди или нет? Пусть пойдет поищет себе дядю с дочкой! — закричал Зейн.
— Брачный договор — в следующий четверг, — решительно произнес Махджуб. — После этого — прощай пляски, дрязги, болтовня. Слыхал или нет?
Зейн осекся, замолчал.
— Да кто тебе сказал-то? — спросил Ат-Тахир ар-Равваси.
