Махджуб почувствовал, как у него екнуло сердце. Он в душе побаивался людей веры, особенно таких вот отшельников, как аль-Хунейн. Избегал их, на дороге повстречать боялся, вообще старался никаких дел с ними не иметь. Пророчеств их остерегался и хоть внешне значения им не придавал, а чувствовал, что след смутный в душе они оставляют. Это-то, наверное, и заставило его крикнуть раздраженным, взволнованным голосом:
— Кого это еще этот телок в жены возьмет?! Ишь ты! Живем под небесами — с феями соседствуем сами!
Аль-Хунейн бросил на него суровый взгляд — у Махджуба поджилки затряслись, хорошо еще, что возбужден был очень.
— Зен не телок, Зейн — благословенный, — сказал старец. — Завтра еще лучшую в округе девушку в жены возьмет.
А Зейн неожиданно рассмеялся — смехом чистым, как у ребенка.
— А я бы убил его! Самца ослиного. Это он, значит, мотыгой меня по голове огрел, потому что сестра его мне предназначена?..
— Хватит! — сказал аль-Хунейн решительно. — С соседками разбираться время найдешь. Копчено: что прошло — ушло. Он тебя ударил — и ты его ударил.
Старик подозвал Сейф ад-Дина. Тот подошел, высокий, нескладный, в окружении Саида, Абдель-Хафиза и Хамада Вад ар-Раиса. Сел.
— Встань, поцелуй его в голову, — сказал аль-Хунейн Зейну.
Зейн встал, нисколько не противясь, схватил Сейф ад-Дина за голову, поцеловал в лоб. А затем упал на плечо аль-Хунейну, стал целовать его в голову и все приговаривал: «Шейх наш аль-Хунейн… Отец наш благословенный!..»
Минута была волнующей, все мужчины затаили дыхание. Глаза Сейф ад-Дина наполнились слезами.
— Виноват, виноват я перед тобой. Прости меня! — сказал он Зейну.
Помедлив мгновение, встал, поцеловал Зейна, затем схватился за руки аль-Хунейна, поцеловал их. Тут все мужчины встали — Махджуб, Абдель-Хафиз, Хамад Вад ар-Раис, Ат-Тахир ар-Равваси, Ахмед Исмаил, Саид-торговец, — и каждый в молчании брал руку аль-Хунейна в свои, целовал ее.
Кротким, мягким голосом аль-Хунейн произнес:
— Господь наш благословляет вас. Ниспосылает вам господь свое благословение.
Затем встал, взял кувшин. Тотчас же Махджуб принялся его приглашать: «Надо бы отужинать тебе с нами сегодня вечером…» Однако аль-Хунейн вежливо извинился и, положив свободную руку на плечо Зейну, сказал: «Ужин — в доме Благословенного».
И они ушли в ночь. Лишь на мгновение упал на их головы лучик света от висевшей в лавке Саида старенькой лампы — и соскользнул, как соскальзывает белое шелковое покрывало с широкого плеча мужчины. Махджуб посмотрел на Абдель-Хафиза, Саид — на Сейф ад-Дина… Мужчины переглянулись друг с другом и покачали головами.
