Дед очень гордился, когда Элизабет получила работу в фирме «Парквей Армз». Ну а сама она все чаще с грустью думала, что он был бы куда счастливее, если бы внучка занялась кукольным театром. Ведь она могла напомнить людям нового поколения об этом прекрасном древнем искусстве. Элизабет вздохнула и возвратилась к составлению меню и смет на закупку продуктов.
Загородное шоссе сделало едва заметный поворот, а затем круто пошло вверх. Казалось, что подъему не будет конца. Квинт не отрываясь глядел на экран монитора и, стиснув зубы, сильнее жал на педали. Он не снизил скорости, а напротив, даже прибавил ходу на этом опасном склоне. Ведь заслужил же он наказание за свою нелепую выходку в минувшую среду.
Только сегодня утром он узнал, что Элизабет унаследовала кое-какое имущество от совершенно неизвестного ей родственника. Для Квинта эта новость была не очень-то приятна, потому что могла нарушить его планы, а идти на попятный было уже поздно.
Совершенно очевидно, что вновь обретенное благосостояние может не лучшим образом повлиять на исход его спора с Кином. Квинт еще не придумал, как преодолеть возникшее препятствие, но понимал, что обязан что-то предпринять. Элизабет нуждается в этом не меньше его самого. Ему уже открылась истина, на познание которой у девушки уйдут годы. Благосостояние – это не просто деньги. В определенном смысле сейчас на карту поставлена судьба Элизабет.
На мгновение в его голове вновь зазвучали умиротворяющие аккорды композиции «Звездная пыль», и перед глазами возник образ Элизабет Мейсон в изумительном зеленоватом платье. Она плыла под музыку в его объятьях. Квинт отогнал видение и вновь сосредоточился на экране монитора.
К концу трассы дорога стала подниматься еще круче. Квинт налег на педали тренажера, изо всех сил стараясь сохранить скорость. На лбу выступила испарина, трикотажный спортивный костюм пропитался потом.
– Думай о деле, болван, – прорычал Квинт сквозь стиснутые зубы. Он всем телом налег на педали, чтобы преодолеть последний участок подъема и взобраться на гребень холма. Рельеф местности на экране монитора неожиданно выровнялся. Потом за гребнем холма дорога пошла под уклон. Машина шла по инерции. Квинт смог расслабиться и откинуться на сиденье. Он был разгорячен, и не только физическое напряжение было тому причиной.
Позади остался еще десяток миль, а перед глазами Квинта так и стояло это проклятое зеленоватое платье с ромбовидным вырезом на спине и нежная бархатистая кожа, видневшаяся в вырезе. Квинт взял с разгона очередной подъем. Налегая на педали, он неотступно твердил: «Дело, только дело!» Наконец гонка была окончена, и Квинт отправился под холодный душ.
