Окно выходит в белые деревья... | страница 78



когда под волчье улюлю
хриплю в тайге в тисках болота:
«Россия, я тебя люблю».
Я не играю в гражданина
земного шара, если мне
так жаль тебя, парижский рынок,
с Арбатом старым наравне.
И ни в кого я не играю,
ни у кого не в кабале,
или в избе, или в вигваме,
на сцене или в кабаке.
Ни тем, ни этим не в угоду
я каждый день бросаюсь в бой
и умираю за свободу —
свободу быть самим собой.
1972

«Непредставима жизнь без Пушкина…»

Непредставима жизнь без Пушкина.
Она без Пушкина — вдова.
Пока душа не обездушена
и Пушкин в ней — душа жива.
Что толку просто быть писателем?
Он, скипетр перышка держа,
был той державы основателем,
чье имя — русская душа.
Не станьте роботами лживости,
чтоб не исчезнули совсем
черты его мятежной живости, —
пииты века ЭВМ.
Над всеми Павками Корчагиными
и космонавтами парит
тот профиль с чудными курчавинками
и столько сердцу говорит.
Когда, устав от пошломордия
и опостылевшей брехни,
ты мертвый сам и пишешь мертвое,
вздохни и Пушкина вдохни.
И звуки вновь нахлынут лирные…
К тебе, сегодняшний пиит,
с живой водою нехлорированной —
с кувшином охтенка спешит…
Февраль 1973

«Бессодержательность — это трусость…»

Бессодержательность — это трусость
спину под грузом эпохи гнуть.
Предпочитаю неловкость, грузность,
но нагруженность хоть чем-нибудь.
Бессодержательность — это сытость.
Стыдно подслащивать чью-то боль.
Сахар на раны кричащие сыпать,
может быть, даже больнее, чем соль.
Март 1973

СТАРЫЙ ДРУГ

В. Аксенову

Мне снится старый друг,
                                        который стал врагом,
но снится не врагом,
                                      а тем же самым другом.
Со мною нет его,
                             но он теперь кругом,
и голова идет
                         от сновидений кругом.
Мне снится старый друг,
                                          крик-исповедь у стен
на лестнице такой,
                                  где черт сломает ногу,
и ненависть его,
                                   но не ко мне, а к тем,
кто были нам враги
                                   и будут, слава Богу.
Мне снится старый друг,
                                          как первая любовь,
которая вовек
                              уже невозвратима.
Мы ставили на риск,
                                     мы ставили на бой,
и мы теперь враги —
                                       два бывших побратима.
Мне снится старый друг,
                                        как снится плеск знамен
солдатам, что войну
                                     закончили убого.