– А он, видите ли, буржуйские развлечения презирает, – съязвил Владимир. – Его бы воля, так он бы из своего леса ни ногой.
– Как это – из своего леса? – не поняла Наташка.
– Так он у нас старичок-лесовичок… – попытался продолжить Владимир в шутовском тоне, но жена оборвала его:
– Дядя Коля бизнесом занимается. Кроме магазинов, у него агрофирма, правда, только в самой начальной стадии пока. А еще он лес купил. Давно, как только с Севера приехал. Большущий, там не то что заблудиться можно – там с вертолетами не найдут. Все его еще тогда спрашивали: зачем? Такие деньги, так развернуться было можно… Молчит. До сих пор молчит. Партизан.
Наташка отвернулась к плите, чтобы хозяева не заметили ее улыбку. В детстве, лет, наверное, до двенадцати, когда взрослые спрашивали ее, кем же она хочет стать, когда вырастет, Наташка честно отвечала: лесником. Ей тогда казалось, что нет занятия полезнее и интереснее, чем кружить целыми днями по лесу верхом на лошади, с ружьем, ругать глупых туристов за разожженные костры, гонять браконьеров, выхаживать покалеченное капканами зверье…
Позже мамка, конечно, дурь из головы выбила, решила, что будет Наташка доктором или учительницей. А что, самые денежные на селе люди. И хозяйство, как у всех, и государство зарплату платит, живыми деньгами.
– Только что тебе надеть? Ума не приложу…
Людмила какое-то время уже что-то говорила, но Наташка не слушала, а теперь выясняется, что ей надо что-то надеть. Когда до нее дошло, что ее собираются взять с ними со всеми в боулинг, Наташка даже руками замахала: она же не умеет, и всем мешать будет, и денег это стоит немалых, зачем?.. И Андрюшка! Он что, дома один останется? Людмила рассмеялась: при слове «боулинг» ее сын теряет волю. Боулинг без Андрюшки – это неделя обид и игры в молчанку. Конечно, он шары со взрослыми не катает, силенок маловато, но от атмосферы просто балдеет. Так что если Владимиру удастся заказать две дорожки на два часа, то у них одна проблема: во что Наташку нарядить. Место, конечно, демократичное, не Большой театр, но все-таки праздник.
Хозяйка потащила слабо сопротивляющуюся Наташку наверх, в гардеробную. Это в доме так удобно устроено было – одежду не в шифоньерах хранить, как в прошлом веке, а по-европейски, в отдельной маленькой комнате без окон. Наташка и раньше видела эту дверцу напротив входа в оранжерею, но никогда не пыталась открыть. Распоряжений не было.
Боже, оказывается, сколько вещей может быть у одной-единственной женщины! Она ошеломленно крутила головой, пока Людмила, быстро перебирая плечики с разноцветной одеждой, бормотала:
