Любимая племянница, озадаченная упорными слухами, решила спросить напрямую. Про тюрьму, про главного пахана, про то, что он кого хочешь живьем в землю закопает. Люди говорят. Не то чтобы она принципиально была против паханов – никого из них она лично не знала. Просто хотелось определенности.
Спросила – и рассмешила дядьку до икоты. Оказывается, все это легенды, семейные предания. Просто он попал служить в Заполярье, там и остался. Много и тяжело работал, а заработанное не пропивал, как делали там многие, копил. Когда грянула приватизация, ваучеризация и прочий бред сивой кобылы, дядька вложился. Причем не куда попало. И вот теперь приехал домой состоятельным человеком. Не то чтобы владелец заводов, газет, пароходов, но при своем бизнесе. Прошло время, он не прогорел, наоборот, расширился, углубился и вообще занял достойную нишу. Теперь с губернатором на охоту ездит. Вернее, губернатор к нему на охоту ездит, у дяди Коли, кроме всего прочего, своего леса гектары…
Но как в том старом анекдоте: ложечки нашлись, а осадок остался. Его до сих пор считали очень конкретным человеком, некоторые – даже многие! – просто боялись. А все потому, что никому про себя он ничего не рассказывал, а племянница, по его просьбе, тоже держала язык за зубами. Дядя Коля верил, что лучше такая репутация, чем никакой. Меньше будет желающих поступить с ним некрасиво, неправильно.
– Разводиться не надумала? – спросил дядя Коля. Он каждый раз ее про это спрашивал.
– Нет. У нас тут вообще все хорошо, Володьку как подменили. Дядь, ты не поверишь, но он так хорошо ко мне во время медового месяца не относился.
Людмила разговаривала без недомолвок, потому что была дома почти одна. Почти – потому, что Наташка ушла возиться наверх, в зимний сад, и, конечно, слышать оттуда ничего не могла. А Владимир поехал в город за покупками и Андрюшку с собой забрал. В какое-то новое кафе-мороженое, на разведку.
Она рассказала про ледовое побоище, про первый за много лет совместно проведенный вечер в семейном кругу, про то, что в последние две недели она гораздо больше интересует мужа… Ну, как женщина, ну, ты понимаешь, дядь. А самое главное – Андрюшку не узнать.
Людмила не отдавала себе отчета, что почти в каждом сказанном ею предложении присутствует Наташка. Дядя Коля заинтересовался:
– Домработница твоя новая, что ли?
– Терпеть не могу это слово. Сразу чувствую себя барынькой, за которой вот-вот явится разгневанный пролетариат. И поделом… Дядь, она чудесная девочка, просто с ума сойти какое сокровище. Я чувствую себя так, как будто у меня появилась младшая сестренка.
