Игорь здорово хромал, и они все шли к дому очень медленно, приноравливаясь к его тяжелой неровной походке. Наташка едва сдержалась, чтобы не задать традиционный в таких случаях идиотский вопрос: а тебя на войне ранило, да? Сейчас за завтраком все сам и расскажет.
Николай Георгиевич шел и молча грустил. Почему она сделала вид, что не услышала его слов? Наверное, она и мысли такой допускать не хочет – и тогда все равно, что именно он сказал, и где именно – в конюшне ли, на озере ли…
Ладно, как бы там ни было, озеро он ей все равно покажет. Его собственное озеро. И его собственный остров. Сюрприз!
И вдруг он вспомнил: она же откуда-то отсюда родом. Тогда никакого сюрприза может не получиться…
Свежеумытый, даже еще с мокрой челкой, Андрюшка сидел за тем самым столом короля Артура и всем своим видом демонстрировал обиду. Горькую и незаслуженную. Николай Георгиевич расстроился, принялся извиняться, объяснять, что его не хотели будить ни свет ни заря, а ушли погулять на минутку, потому, что Наташа ведь не видела, какая тут замечательная заимка, просто настоящий дворец, правда? Собственно, единственный вопрос, который интересовал Андрюшку по-настоящему, – это как там Колдун. Они уже ходили кормить его сахаром? Если нет, то тогда ничего, завтрак он как-нибудь переживет.
Завтрак, выгружаемый на стол Игорем, внушал почтительный трепет. Эмалированная миска с творогом, килограмма два, если не больше. Яйца, штук сорок, два кольца колбасы, одно совсем темное, другое – посветлее, наверное, копченая и вареная. Банка со сметаной, банка с медом, банка с солониной. При виде последней у Наташки защипало в носу от приступа сентиментальности. Мамка тоже готовила солонину впрок. В чистом виде она, конечно, была абсолютно несъедобна, ни под пиво, никак, что бы там ни говорил ее папашка-алкоголик. Но некрасивые коричневые куски в супе становились несравненными, ароматными, розовыми. Суп она сегодня сварит обязательно. А то взяли моду – ничего, кроме кофе, дома не держать…
Овощи тоже были прошлогодние, но на удивление хорошо сохранившиеся. Должно быть, в правильном подвале хранились, апрель на дворе, а морковка не сморщенная, свекла – одна в одну. Последним на стол Игорь выложил, почему-то не из рюкзака, а из кармана, лохматый пучок петрушки и укропа. Пучком этим он явно гордился, обмолвился, что хозяйка его экспериментирует, тепличку в этом году завела.
Вообще этот Игорь с каждой минутой становился Наташке все симпатичнее и симпатичнее. Он говорил легко и много. Но именно говорил, а не болтал, забавно и интересно. И историю свою он рассказал, как и обещал.
