Я улыбнулась. Он улыбнулся. Я прислонилась головой и плечами к стене и посмотрела на него. Я раскачивала туфли и сумку все сильнее.
Спустя минуту Ник наконец произнес с улыбкой, выгнув дугой брови:
— Ты пытаешься свести меня с ума?
— Нет, — ответила я нежно.
Он рванулся вперед. Я тоже. Выронила туфли и сумку, привстала на цыпочки (и на одну сотую секунды осознала практическое назначение каблуков) и поцеловала его. Почувствовала его теплую руку на спине под свитером. Меня бросило в жар. И я отпрыгнула.
— Я… я… мне надо немного поспать, — пробормотала я, заикаясь. — Тебе тоже надо выспаться. Увидимся завтра.
Ник выглядел немного сбитым с толку, но улыбнулся, провел пальцами по моим волосам и задержал руку чуть дольше, прежде чем отпустить меня.
— Увидимся завтра, — повторил он и направился к лифту.
Я действительно не теряла рассудка — это только мои нервы. Было что-то неконтролируемое в этом тепле — скорее жаре, — который я ощутила, когда он поцеловал меня. Вроде как взять крутое пике в самолете между двумя горными вершинами, а в самый последний момент взмыть вверх. Или прыгнуть в океан, не умея плавать. Вероятно, последнее было самым лучшим сравнением. Я не умела плавать, и спасательного жилета у меня не было.
Первое, что я сделала в номере, — пошла прямо к шкатулке, стоящей на ночном столике рядом с кроватью. Под колье (я всегда надеялась, что выгравированные вдохновенные слова на санскрите благотворным образом отражаются на мне) и жемчугом, который бабушка проиграла мне, когда мне было восемнадцать, и студенческим кольцом (которое я никогда не надевала, но всюду возила с собой, считая более транспортабельным, чем диплом) лежало письмо, почтовая бумага пожелтела от времени, постоянного таскания с собой и слез. С тех пор как я получила его два года назад, я читала его и перечитывала, должно быть, раз сто. И каждый раз опять и опять возвращалась к нему. Можете считать меня мазохисткой.
Письмо было от того самого бойфренда, из-за которого в свое время я начала терапию шопингом. Но это не было письмо типа «Дорогая Алекс» — это было письмо, полученное спустя много лет после того, как он признался мне, что был не прав. С ума сойти, верно? Должна ли я была почувствовать себя оправданной? Или отомщенной, сознавая, что все эти годы он тосковал по мне, уже намного позже того, как я смогла пережить разрыв с ним (с помощью нескольких ключевых покупок)?
Пожалуй, нет.
Главным образом его послание напоминало о том, какую боль может причинить любовь. Оно предупреждало меня не бросаться в этот омут без оглядки. И в данный момент я знала: это было то напоминание, в котором я отчаянно нуждалась.
