Одна из девиц легкого поведения – проституция была категорически запрещена согласно Священным Принципам ПП – ловко уселась на колени светловолосому и, также как и остальные, томно обняла его. Однако реакция светловолосого была иной, нежели остальных спутников. По его лицу пробежала гримаса отвращения и он сделал судорожное движение, как будто бы хотел сбросить незваную гостью со своих колен.
– Что? Не нравлюсь? – обижено надула губки огненно-рыжая девица с зелеными, сладострастными, как у кошки, глазами и повернулась в сторону рыжебородого. – Рик! Кого ты привел к нам?
– Кого-кого? Своего брата! Он просто немного стесняется, Лара, он в первый раз… Впрочем… Грим? Внизу все готово?
– Да, милорд! Музыканты уже настроились! – ответил тщедушный слуга.
– Ну и замечательно! – воскликнул рыжебородый. – Братья! Айда вниз! Музыка уже готова!
Мужчины с шумом повскакивали с мест, кое-кто поспешно допивал пиво, схватив своих девиц кто на руки, кто за талию, под руку и всей толпой повалили вниз, в открытый тщедушным слугой люк с лестницей, ведущей в подвал.
В подвале уже были зажжены светильники, на импровизированной эстраде уже стояли волынщики, скрипачи, барабанщик, а также музыканты с лютнями, рожками и флейтами. Когда за вошедшими плотно закрылась крышка люка, тут же грянула плясовая музыка и порядком поднакачавшиеся пивом мужики бросились впляс со своими девицами. Все пространство наполнилось топотом ног, дикими визгами и хохотом, бешеным ритмом и мелодиями оркестра. Рыжеволосая Лара схватила своего немного робкого и скованного спутника-блондина одной рукой за талию, а другой – за плечо и повела его в неистовой пляске по кругу…
Только один человек во всей этой компании – сам рыжебородый мужчина с желтыми волчьими глазами не плясал, а уселся в кресло в углу, прямо у жарко натопленного камина, закурил ещё одну трубку и молчал, задумчиво наблюдая со стороны за общим весельем. Большие кольца синеватого дыма медленно поднимались от его черной трубки к потолку, сталкивались друг с другом как игривые барашки и теряли форму, превращаясь в темно-синие облака. По его знаку, тщедушный слуга и его молчаливые помощники застелили вторую половину подвальной залы соломенными матрацами, и вот уже один за другим не на шутку развеселившиеся пары опускались на них… И вот уже музыка едва заглушала сладострастные вздохи женщин и глухое ворчание мужчин. Рыжебородый же, молча докурив и выбив трубку о стул, поднялся было с места, но… в его сознании внезапно появился Голос!
