Девочка лежала на животе на палубе яхты, ощущая, как под ней плавно поднимается и опускается море. Солнце было горячим, и папа заботливо прикрыл ей спину своей рубашкой. Они путешествовали вдоль берегов Сардинии на яхте одного из его друзей.
Она чувствовала приятную усталость, то и дело проваливалась в полусон, хотя все время слышала смех взрослых и звяканье льда в бокалах. Недавно они с папой играли в замечательную, хотя и немного страшную игру. Он становился на борт, крепко прижав ее к себе, потом спрашивал: «Готова?» – и она, замирая от ужаса и восторга, кивала, еще крепче прижималась к нему, и они прыгали в воду, уходя далеко в глубину, все глубже и глубже, и когда ей становилось совсем страшно, он мощно устремлялся вверх, пока их головы с плеском не появлялись на поверхности, в безопасности солнечного дня.
Когда от игры ее возбуждение достигло предела, он стал поглаживать ей спину сильными руками, как успокаивал лошадей на ранчо, и она действительно успокаивалась. Или казалась успокоившейся, но сочетание солнца, давления на низ живота там, где он касался горячей палубы, и его прикосновений вызывало в ней странное ощущение. Она каким-то образом чувствовала, что в этом ощущении есть что-то дурное, хотя и не знала, каким словом его назвать. Поэтому она лежала неподвижно и притворялась, что спит, пока в самом деле не заснула по-настоящему.
Потом она услышала слабый звук, мелодичный и низкий, и решила, что это ей приснилось. Но звук раздался снова. Она подумала, что так должны звучать голоса сирен, о которых она читала в греческой мифологии, и приоткрыла глаза. Сначала она увидела только доски палубы, казавшиеся ослепительно белыми от солнца, потом в поле зрения попал столик с бокалами и ведерком для льда. Потом она слегка повернула голову и вдруг увидела их. У нее перехватило дыхание.
Какой ужас! Но они не слышали ее вздоха. Папа и дама, которую звали Карлотта, ничего не замечали. Губы папы прижимались к белой выгнутой шее, а глаза его были закрыты. Карлотта тоже не открывала глаз, ее длинные волосы трепал морской ветер. Руки отца были под ее платьем, девочка видела, как они двигаются, знала, что смотреть на это нельзя, и все-таки не могла отвести глаз.
Вдруг игра, в которую она только что играла с папой, показалась ей глупой и детской. «Неужели меня ему мало? – подумала она. И потом сразу же в ее сознании прозвучал горький ответ: – Конечно, мало!»
