– Фэй, ты что-то слишком загадочно улыбаешься, – заметила Хуанита.
– Просто мне пришло в голову, что ты мой единственный друг в этом кошмарном городе.
– И это тебя развеселило?
Хуанита появилась в их доме, когда Кейси было пять лет, и казалась обычной служащей «Эпикурейцев Марио». Сам Марио был довольно противным молодым человеком с плохим характером – он пресмыкался перед знаменитостями и недоплачивал своим работникам. Кэл обожал Марио, потому что, по слухам, Стивен Спилберг считал его грейпфрутовое суфле прекрасным освежителем между блюдами. Фэй до сих пор помнила вкус этого суфле и не находила в нем ничего хорошего.
– Я рада, что кинобизнес обошел меня стороной, – сказала Хуанита, подливая охлажденного мятного чаю в бокал Фэй. – Я могу жить, как мне хочется, и делать все, что заблагорассудится. Именно этого я всегда и хотела.
В настоящее время Хуанита была одной из наиболее преуспевающих женщин Голливуда, хозяйкой сети продовольственных магазинов, и в ее доме был бассейн не меньше того, что когда-то имела миссис Кэл Карузо.
– Ты все-таки научила своего сына плавать? – спросила Фэй.
Голубые глаза сузились, Хуанита презрительно фыркнула.
– Карлоса? Он близко к воде не подходит. Он сейчас как раз там, где ему всегда хотелось быть, – в Блюмингтоне, занимается компьютерами. – Она с минуту внимательно изучала лицо Фэй. – А в чем все-таки дело, дорогая? Ты меня не слушаешь…
– Извини, у меня действительно ум за разум заходит. – Фэй не хотелось говорить о том, что, может быть, она снова начнет сниматься, а Хуанита, по всей видимости, была единственным человеком, до которого еще не дошли слухи об этом.
– Меня беспокоит Кейси, – сказала она.
– Почему? У нее есть работа, собственная квартира, она ездит на «БМВ», не увлекается наркотиками и не беременна, насколько я знаю. Чего еще можно желать матери?
Фэй рассмеялась.
– Это уж было бы чересчур. Меня беспокоит другое. Менее осязаемое.
– Менее осязаемое – это излишняя роскошь. Я всегда считала, что волноваться следует по поводу чего-то достаточно серьезного, а все остальное уладится само собой.
– Конечно, ты у нас самая умная, – сказала Фэй, и тут же ей стало стыдно. Что могла думать о ней Хуанита – о женщине, у которой есть все, что можно купить за деньги, о женщине, которая никогда не знала нужды? Нита сама вытянула себя из несчастливого брака, сама воспитала сына, а ее дело процветало. А что сделала она, Фэй? Брак без любви, многообещающая карьера, которую она променяла на положение жены удачливого дельца. – Ты можешь считать меня старомодной дурой, но меня больше всего беспокоит ее система ценностей. Она яркая девочка, она красива, я так любила ее, когда она была маленькой, но иногда… Я не знаю, как это сказать…
