Сестра обмыла мне лицо, сперва теплой водой с мылом. На губке каждый раз оставалась кровь.
— Теперь спиртиком, — сказал он. — Немного пощиплет.
Стажеры переговаривались между собой, разглядывая мою рану.
Один из них зажал изогнутую хирургическую иглу в иглодержателе и приблизился ко мне. Я ожидал боли, но ограничилось лишь легким покалыванием. Зашивая рану, он сказал товарищу:
— Ты смотри, какие чистые края у пореза. Прямо будто хирург поработал.
Медсестра наложила жгут мне на руку и взяла кровь.
— Сделайте ему заодно противостолбнячную прививку. И укол пенициллина. — Мне он сказал: — Моргайте: один раз — значит да, два раза — значит нет. К пенициллину у вас нет аллергии?
Я моргнул дважды.
— Вы уверены?
Я моргнул единожды.
Должно быть, я снова потерял сознание. Когда я открыл глаза, то увидел у себя над головой огромный рентгеновский аппарат. Кто-то раздраженно говорил: — «Полегче, полегче!» — И сознание опять покинуло меня. Очнулся я уже в другой комнате. Эта была окрашена в светло-зеленый цвет. Стажеры, разглядывая на свет еще совсем мокрые рентгеновские снимки, обсуждали их. Потом один из них вышел, а другой приблизился ко мне. «У вас вроде все в порядке, — сказал он. — Возможно, расшаталось несколько зубов, но ни одного перелома как будто нет».
Голова понемногу прояснилась; я уже пришел в себя настолько, что мог спросить:
— А рентгенолог уже читал эти снимки?
От этого вопроса стажер замер. Он явно испугался, подумав о том, о чем подумал я, — а именно, что снимки черепа очень трудно читать, для этого требуется натренированный глаз. Кроме того, он не мог понять, как я сообразил задать такой вопрос.
— Нет, рентгенолога в данный момент тут нет.
— А где же он?
— Пошел выпить чашку кофе.
— Верните его, — сказал я. Рот у меня пересох и онемел, челюсть ныла. Я потрогал щеку и нащупал большую опухоль, очень болезненную. Неудивительно, что они подозревали перелом. — Какой у меня ге-матокрит? — спросил я.
— Извините, сэр? — Понять меня было трудно, язык распух, и речь стала невнятной.
— Я спрашиваю, какой у меня гематокрит?
— Сорок, сэр. Простите, сэр, вы врач?
— Нет, просто хорошо осведомленный обыватель.
Стажер смутился. Вынув блокнот, он спросил:
— Вы когда-нибудь лежали в этой больнице, сэр?
— Нет, и теперь здесь лежать не буду.
— Но вас доставили сюда с ранением…
— Да перестаньте вы записывать. Меня зовут Джон Бэрри. Я работаю патологоанатомом в Линкольнской больнице. — Он убрал свой блокнот. — Я не ложусь в больницу и заводить на меня историю болезни необязательно.
