— У вас нет никаких догадок — кого она Имела в виду?
— Нет, — сказала Эвелин. — Никаких.
— А что вы подумали в тот момент?
— Я ничего не думала. Я везла ее в больницу, и она умирала у меня на глазах. Я боялась, что это дело рук Питера, боялась, как бы Джошуа обо всём не узнал. Я много чего боялась.
— Но не за нее?
— И за нее тоже.
Завтрак мне понравился. Под конец, глядя на эту пару, я поймал себя на мысли, что лучше бы мне не приходить сюда и ничего о них не знать.
После завтрака мы с Питером пили кофе. Из кухни доносился звон посуды, которую мыла Эвелин.
— Боюсь, — сказал Питер, — что с моей стороны это был недозволенный прием — приглашать вас сюда сегодня.
— Безусловно, — согласился я.
— Эвелин пыталась убедить Дж. Д. отказаться от обвинения, — сказал он. — Но он тверд, а она никак не может…
— Придумать объяснение?
— Да.
Когда я уже шел к машине, Питер сказал:
— Если вы не захотите прийти мне на помощь, я не буду на вас в претензии.
Я оглянулся:
— Вы ведь прекрасно знаете, что у меня нет выбора.
— Нет, я не знал, но тем не менее надеялся, — сказал он.
Сев в машину, я стал раздумывать, что же предпринять дальше. У меня не было никакого определенного плана, никаких ориентиров, ровным счетом ничего. Я машинально пошарил в карманах и вдруг что-то нащупал. Это оказалась фотография негра в сверкающем костюме. Грек Джонс.
Грек Джонс совершенно выскочил у меня из головы. Где-то в спешке, в калейдоскопе лиц он затерялся. Я довольно долго разглядывал фотографию, стараясь по лицу разгадать его характер, понять, что он за человек. Это было невозможно: взгляд обычного пижона, самодовольная, нагловатая ухмылка. Поза, рассчитанная на толпу.
Дома я убил два часа, сидя в своем кабинете. Я пытался разобраться во всем, связать одной нитью Карен Рендал, Суперголову и Элана Зеннера, и Баблз, и Энджелу. Я старался понять поведение Уэстона, но под конец вообще перестал понимать что бы то ни было.
Вошла Джудит.
— Уже девять, — сказала она.
Я поднялся и стал надевать пиджак.
— Ты куда?
— В бар. — Я бодро улыбнулся ей.
— Это еще зачем?
— Убей меня Бог, если я знаю.
«Электрический апельсин» находился почти на самом углу улочки, пересекавшей Вашингтон-стрит. Снаружи это было невзрачное старое кирпичное здание с большими окнами. Окна были заклеены бумагой. На бумаге надпись: «Ежедневно выступает популярный ансамбль «Зефиры». Партнерши для танцев на все вкусы».
Внутри стояла жара — влажная, пахучая, звуки рок-н-ролла совершенно оглушали. Казалось, от них вибрируют стены, воздух делается густым и текучим. У меня начало звенеть в ушах. Я остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку. Посередине стояли простые деревянные столы, вдоль одной стены шли кабинки, вдоль другой был расположен бар. Крошечная площадка для танцев примыкала к оркестру; два матроса танцевали с двумя толстыми неряшливыми девицами. Кроме них, никого в зале не было.
