Вдруг скрипнула и приоткрылась дверь. Просунулась голова.
Это Женька Шурук пришел. Опоздал Женька. К середине второго урока явился.
Не видит его Софья Федоровна, выводит большие, ровные буквы.
Подмигнул Женька ребятам, взмахнул книжками и с разбегу нырнул под крайнюю парту.
Сразу шорох пошел по классу. Наклоняются ребята, заглядывают под парты, смеются.
Женька пыхтит и лезет все дальше под партами. Добрался до своего места и вдруг вынырнул, как из воды. Тут только Софья Федоровна повернулась и увидела его. А он уже сидит на месте, как будто с самого начала урока сидел.
Миронов посмотрел на Женьку, потом на Софью Федоровну и опять прыснул со смеху.
— Миронов! — закричала Софья Федоровна. — Встань сейчас же.
Миронов завозил по полу ногами и грохнул изо всей силы крышкой парты. Разве встанешь сразу, когда тебя парта в тиски зажала! Рванулся Миронов и встал наконец во весь рост.
Но и стоять ему тесно. Низенькая у него парта, узкая. Не повернуться в ней.
— Подними голову! — кричит Софья Федоровна. — Слышишь? Не опускай голову.
Опять скрипит дверь.
Это — Маня Карасева. Идет через весь класс на место. Сумкой машет, башмаками топает. Как будто так и надо приходить — к концу второго урока.
Не замечает ее Софья Федоровна.
— Ребята! — говорит она, — доставайте тетради! Вы будете писать. А Миронов будет стоять. Смотрите все на Миронова. Он до конца урока, как свечка, будет стоять, потому что он нам все время мешает учиться.
— А на перемене он опять будет с пером бегать, — сказал кто-то из ребят.
— Ты зачем на перемене с пером бегаешь? — спрашивает Софья Федоровна. — Еще не хватало, чтобы ты глаз кому-нибудь выколол! Ну, давайте, ребята, писать.
Стихли. Миронов стоит и смотрит на доску.
«ВЫРОС МОЩНЫЙ ДНЕПРОСТРОЙ» — большими белыми ровными буквами написано на доске.
— Напишем: «Вы-рос мощ-ный Дне-прострой». Чисто и красиво, — говорит Софья Федоровна.
Кто из ребят пишет, а кто и не пишет.
Соколов даже своей тетради из сумки не вынул.
Наклонился и ножиком вырезывает что-то на парте. Вся парта у него пестрит от узоров, как зебра.
Киссель раскрыл тетрадь, но писать ему нечем: забыл дома вставочку. Водит пальцем по тетради, как будто пишет.
А Маня Карасева, та, что явилась в класс позже всех, достает булку из сумки и начинает есть. Сидит и ест булку.
Чуть ли не у половины класса пересохли чернила. Ребята то и дело встают и ходят к другим партам макать перо в чернила. А Софья Федоровна будто ничего не видит и не слышит.
