Ее внимание привлекла следующая фраза:
«Единственный, кто уцелел после резни 11 апреля 1888 года».
Урсула закрыла книгу и опустилась в кожаное отцовское кресло. С этой экспедицией, видимо, было связано очень многое, но она по-прежнему не понимала, при чем здесь ее отец. Урсула никогда не слышала, чтобы тот упоминал о полковнике Рэдклифе или его семье. Отец ни разу не обмолвился о том, что его интересует Южная Америка. Честно говоря, Урсула не подозревала, что у него вообще есть какие бы то ни было интересы, помимо деловых. В глубине ее сознания возникла какая-то мысль… детское воспоминание… Урсула не могла определить, что именно, но что-то определенно было — не более чем ощущение, которое подсказывало ей, что экспедиция — ключ к разгадке. Девушка обхватила колени руками. У нее заболела голова. Возможно, страхи полковника Рэдклифа касались его дочери? Если так, каким образом смерть Лауры связана с тем, что произошло во время экспедиции, почти двадцать лет назад?
Внимание начало рассеиваться. Урсула зевнула, борясь с дремотой. Она услышала, как бьют часы, и закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Сон одолел ее.
Видения Урсулы были полны бесформенных теней, духов и обитателей какого-то фантастического подземного мира…
Она стояла в коридоре, куда выходили черные деревянные двери. За каждой дверью, которую она открывала, таились еще более жуткие кошмары, нежели за предыдущей. Женское лицо с уродливо искривленными губами и огромными незрячими глазами — алыми, выпученными. Обнаженный мужчина, залитый кровью. Груда детских трупов, уже тронутых тлением и нагроможденных один на другой. Урсула открывала двери и бежала по коридору, но не могла выбраться. Позади нее слышались шаги какого-то зверя — может быть, огромной кошки. Кошка преследовала ее. Коридор превратился в джунгли. Урсула пыталась проложить себе дорогу через переплетение лиан. Блеск ножа. Крик обезьяны. Девушка очнулась в слезах.
Урсула была уверена, что не спит, потому что спальня казалась благословенно знакомой. Она видела, как тусклый лунный свет льется сквозь щелку между занавесками. Блики играли на зеркале над умывальником. Зеленый глиняный кувшин и раковина были едва различимы в потемках. Урсула услышала, как за дверью скрипнула половица. Медленно повернулась дверная ручка; Урсула затаила дыхание. Ее мысли путались; ей показалось, что в комнату скользнула тень. Она закрыла глаза, а потом медленно открыла их. Он сидел на кровати и смотрел на нее. Длинные пальцы гладили ее волосы. Она обернулась к нему, и он лег рядом — полностью одетый; Урсула опустила голову ему на грудь и коснулась щекой шерстяной ткани темно-серого пиджака. Она страшно замерзла в своей белой ночной рубашке и придвинулась ближе к нему, согреваясь его теплом, потом коснулась ладонью жилета и нежно погладила мягкий шелк. В ее сознании снова возник образ пантеры. Урсула закрыла глаза; неторопливые, успокаивающие звуки его дыхания убаюкивали ее.
