За ту неделю, что мы с Джоном провели в Чак-Чаке, так и не встретив почитай что ни одной собаки, у нас, словно у четы пенсионеров, возникла привычка прогуливаться, как стемнеет, по главной улице этого города мимо большого здания мечети, которое на фоне тотального обветшания и заброшенности чуть ли не единственное выглядит свежим и ухоженным; затем, сделав крюк, мы оказываемся перед кинотеатром «Новелти», у входа краской намалевано: «Sinema ni mbovu» («Кинотеатр больше не работает»). Не исключено, что это сообщение благочестивое, то есть злорадное. Ведь каким бы обшарпанным ни был фасад «Новелти», архитектурное изящество этого здания в стиле «ар-деко» свидетельствует о том, что некогда это было блистательное заведение.
Здесь и теперь изредка все же показывают какой-нибудь индийский фильм, но зал почти пуст, зрителей кот наплакал, и не разберешь, в чем причина такого упадка — в прогрессе телевидения или успехах религии.
Потом в сгустившейся темноте мы поворачиваем назад и возвращаемся в отель. Ужинаем обычно на террасе, на крыше, сторонясь других постояльцев, в большинстве это заезжие танзанийские чиновники, они предпочитают ресторанный зал. Джон никогда не садится за стол, не осенив себя крестным знамением — очень скромно, почти украдкой, а прежде непременно обменяется эсэмэсками с Доротеей, своей женой, чтобы осведомиться о здоровье, ее и детей. После ужина, наперекор настояниям Амиса, что-де собаки появляются на улице только глубокой ночью, — вот беда, Джон боится собак не меньше, а то и больше, чем я, на ночных неосвещенных улицах тем паче, к тому же только что получено сообщение о нескольких выявленных случаях бешенства, — итак, мы расходимся по своим номерам, где, наконец-то избавившись от профессиональных забот, можем вернуться к чтению: Джон открывает «Зубы моря», я принимаюсь за одно из тех англосаксонских повествований о путешествиях, которые авторы любят начинать с пассажей вроде «На исходе 1996 года я находился на вершине Килиманджаро; солнце еще стояло низко над утренним горизонтом»[11].
«Свой базовый лагерь мы покинули лишь немного за полночь», — продолжает рассказчик, затем он живописует всевозможные перипетии наподобие ночи, проведенной в смутном страхе перед леопардом, причем один из спутников автора замечает, что «они (леопарды) в течение дня перекусывают мышами, как батончиками „Марса“»; изображены также их обманутое ожидание, что нападет носорог, и встреча с последним народцем, который все еще охотится на слонов с луком и стрелами.
