Из Сумбаванги мы возвращались, потратив на дорогу несколько часов, на красном пикапе, нанятом по крайне высокой цене у начальника таможни, и случаю было угодно, чтобы к Касанге мы подкатили в тот самый момент, когда вдали на озерном горизонте проступил силуэт корабля, незабываемо характерный; что до меня, я не видел «Льембы» со дня нашего знакомства с Джоном, а это было двадцать лет тому назад; теперь я с удовольствием констатировал, что она все та же, какой мне запомнилась вплоть до подробностей. Между тем стемнело, холмы конголезского берега, в светлое время прекрасно различимые, поглотили сумерки.
Сомалийцы или люди, выдающие себя за таковых, только что арестованные за то, что без разрешения ловили рыбу в водах озера, в ожидании решения своей участи сидели в каморке под присмотром офицера иммиграционной службы и молодой чрезвычайно элегантной женщины с большим гонором, также наделенной некоей репрессивной властью. Среди пассажиров, высадившихся с «Льембы», находился также проповедник-пятидесятник, выдворенный из Замбии за отсутствием визы. Мы с Джоном проводили его от пристани до «гостевого дома» в Касанге, заведения весьма незатейливого, но с вывеской, доныне возвещающей, что имя ему «Бисмаркбург» — так называлось все селение в те времена, когда немцы построили здесь форт, занимаемый теперь частями танзанийской армии, и посадили манговую аллею, причем некоторые манговые деревья выжили и достигли изрядных размеров. По дороге мы беседовали и успели убедиться, что пятидесятник, парень молодой и ражий, который без усилия тащил гигантский чемодан, по всей вероятности, набитый Библиями и благочестивыми брошюрками и потому чудовищно тяжелый, был сверх того полусумасшедшим или жутким фантазером: он, к примеру, расписывал нам, как во время его плавания на борту «Льембы» поднялся шторм, громадные волны швыряли судно, словно соломинку, а между тем другие пассажиры ничего подобного не припоминали; должно быть, подобная картина была ему навеяна аналогичным описанием в «Деяниях апостолов», где повествуется о буре, застигнувшей святого Павла между Критом и Мальтой.
Когда мы, все еще в компании проповедника, подошли к селению, пошел дождь. Он лил всю ночь, так что к утру на пространстве, отделявшем жилище родителей Джона, где он поселился на время нашего пребывания здесь, от дома священника, куда устроили меня, поскольку в принципе это было самое комфортабельное строение во всей Касанге, да к тому же одно из немногих, снабженных электрогенератором, — итак, между двумя нашими обиталищами образовалось небольшое озерцо. Кстати, когда Джон привел меня к этому кюре, тот, в обществе своей служанки и одновременно любовницы — такое смешение ролей отчасти способствовало падению авторитета Римско-католической церкви в глазах жителей Касанги — потягивал пиво и смотрел по телевизору фильм, действие которого происходило в Кении, там семейство белых, по-видимому фермеров, в собственном доме подвергалось осаде со стороны стаи оголодавших львов, готовых на все, вплоть до того, чтобы высадить двери и окна, лишь бы достигнуть вожделенной цели.
