Со своей стороны желая дать понять, что и замысел моих изысканий не лишен серьезности, я процитировал по памяти пассаж из романа Грэма Грина «Комедианты», где Браун, повествователь, склоняется над пустым бассейном отеля «Олофсон» (в книге он назван «Трианоном»), на дне которого лежит скорченное тело доктора Филипо, человека доброй воли, должно быть, такого же, каким в ту эпоху был отец семьи Ж.: «Кто-то мягко прошмыгнул в темноте; посветив фонариком, я увидел у трамплина худую, заморенную собаку. Она глядела на меня слезящимися глазами и отчаянно махала хвостом, прося разрешения прыгнуть вниз и полизать кровь. Я ее шуганул».
За ужином мадам Ж., чьи революционные убеждения, по-видимому, выдержали испытание временем, пустилась описывать сложную интригу шестидесятых годов, в которой был замешан ее муж, в ту пору лидер самой радикальной оппозиции, Папе Доку. Один новичок-герильеро во время учебных воинских занятий получил серьезное пулевое ранение, Ж.- отцу пришлось впопыхах искать для него врача, но найти в результате удалось только хунгана, жреца вуду, который согласился пойти на такой риск. Как бы там ни было, благодаря его заботам ученик-герильеро, кажется, мало-помалу оправился от раны. Но в ту ночь, когда Ж.- отец, занятый поисками доктора, не пришел домой, его супруге нанес визит некто, назвавшийся другом ее мужа, и, хотя она не смогла вспомнить, кто это, ей показалось, будто она где-то уже встречала этого человека. По происхождению этот посетитель был из «белой» русской эмиграции — обстоятельство, о котором женщина не ведала, иначе, как она сегодня утверждает, одного этого было бы достаточно, чтобы она отказалась принять его. Однако она не знала и другой, куда более тревожной подробности: этот предполагаемый друг ее мужа одновременно поддерживал весьма близкие связи с окружением Папы Дока. Как ни странно, мадам Ж. абсолютно не помнит, ни что говорил ей тот человек во время своего визита, ни каковы были его последствия. Но вот что любопытно: несколько дней тому назад одна из газет Порт-о-Пренса под видом отрывка из романа опубликовала рассказ о жизни некоего «белого русского», историю весьма странную, даже если принять во внимание склонность к преувеличениям и приблизительность оценок, которыми славится гаитянская пресса. Там говорилось, что якобы его дочь, о которой мадам Ж. никогда и слыхом не слыхивала, в ту же эпоху напрочь вскружила голову отцу Доди Аль Файеда, друга леди Дианы, сам же он несколько лет спустя передал Ли Харви Освальду оружие, с помощью которого тот должен был убить президента Кеннеди. Ну и так далее.
