Колетт подняла глаза от утреннего платья графини, которое гладила, когда в покои вошел капитан Килкенен.
Сразу же насторожившись, помня о противостоянии между графиней и этим человеком, она спросила:
— Что вы здесь делаете? Это будуар леди. Килкенен с сомнением поднял бровь и неспешно прошелся по комнате.
— Ты называешь эту мегеру, графиню Изабеллу, леди?
— Капитан, вы оскорбляете меня, отзываясь, таким образом, о миледи.
Капитан облокотился о большое кресло возле стола Колетт и стал пристально смотреть на нее.
— Графини здесь нет. Я должна попросить вас уйти. Это неприлично. — Колетт с трудом выносила этого праздного англичанина. Более того, он помешал ее работе.
Его пронзительные зеленые глаза оценивающе смотрели на нее.
— Ты приказываешь мне уйти? — спросил он с улыбкой.
Колетт помедлила, прежде чем ответить:
— Нет, не приказываю, а прошу.
— Где ее высочество? Я имею в виду, графиня? — спросил он, игнорируя ледяной взгляд Колетт.
— Я полагаю, она, и мистер Сансуш уехали в гости.
— А, в гости. Наверное, к другим французским лоялистам?
Колетт перестала гладить и ответила с нажимом:
— Капитан, я понятия не имею о пристрастиях графини. Я только знаю, что она очень рассердится, если обнаружит, что я не закончила работу.
— Она нужна Лондрингему. Придется сообщить ему, что она упорхнула из курятника вместе с французским петухом, — небрежно заметил Килкенен.
— Теперь, когда вы выполнили свое задание, вы, может быть, найдете дверь? — Этот человек тревожил Колетт, а она не могла позволить себе отвлекаться на него. Его поразительные зеленые глаза и резкие, словно рубленые черты на загорелом лице отвлекли от работы многих горничных, в этом Колетт не сомневалась.
— Мне кажется, я вам не нравлюсь. Почему? — весело спросил Килкенен.
Колетт возмущенно вытаращила глаза:
— Вы не можете заигрывать со мной, как вам, похоже, хочется. Я работаю на графиню, и это единственные услуги, которые я предлагаю.
Килкенен вздохнул, прежде чем подняться с кресла и подойти к Колетт. Он покачал головой.
— Ты не понимаешь, что чем больше сопротивляешься, тем мне приятнее. — Килкенен нежно поцеловал ее в щеку, убрал непокорный локон с ее лба и направился к двери.
Когда Пейшенс снова проснулась, уже наступила ночь. Она спала безмятежно и проснулась только от голода. С усилием привстав, она посмотрела на поднос, оставленный Колетт несколько часов назад. Еда выглядела даже более отталкивающей, чем раньше. Размышляя о том, где бы поискать съестное, она заметила новые платья, висевшие в шкафу. Серые. Они все были серые. Что же, не придется долго раздумывать, какое из них надеть.
