— Я сразу не поверил, что она убила себя, — отозвался Баламут. — Что бы там дядя Костя в деле не писал.
Первухин смущенно заерзал в кресле. Лена усмехнулась. Заострять внимание на том, что следователь в угоду родственным связям дезинформировал вышестоящие органы и фактически фальсифицировал дело, она не стала. Зато теперь есть, в случае чего, рычаг давления на Первухина.
— Я, конечно, не следователь, — начал, тем временем, Скрипка. — Но у меня возникает закономерный вопрос: отчего все взъелись именно на тебя? Почему не на твоих товарищей?
— Они все дети еще были, — пожал плечами Макс. — Как выяснилось. Подростки, которым хотелось показать, какие они особенные. Поиграть в крутых и злых личностей, идущих против всех. Но как только запахло реальной угрозой, все игры оказались брошены, а дети запросились к маме. В первую неделю после смерти Кресс три четверти разъехалось в панике. Одним казалось, что это кто-то убивает готов, другим — что теперь им будут мстить родственники… А через месяц из всей тусовки остался я один.
— А ты чего не уехал? — спросила Лена. — Некуда?
— Незачем, — неожиданно жестко усмехнулся Макс. — Уехать — означало бы уступить давлению среды. Это против моих понятий о жизни.
— Ты интересный парень, — сказал Краснов. — Скажи мне, как называлась твоя группа?
— «Письма Баламута», — удивленно ответил Макс. — А что?
— Отсылка к Клайву Льюису, не так ли? — мягко улыбнулся Краснов. — К самому необычному проповеднику христианства нехристианскими методами, если вспомнить «Нарнию» и те же самые «Письма».
— Приятно встретить понимающего человека, — снова чуть смущенно заулыбался Баламут. — Тут-то все считали, что речь исключительно обо мне.
— В общем… Сережа, ты думаешь о том же, что и я? — спросил Краснов.
— Да, Ярослав Олегович, — кивнул Скрипка. — Он никого не убивал.
Первухин в кресле облегченно выдохнул и расплылся в улыбке, не скрывая радости. Лена, наоборот, скептически покачала головой.
— Еще бы вы городских в этом убедили, — слабо усмехнулся Макс. — Было бы вообще замечательно.
— Чтобы их убедить, надо реального убийцу найти, — хмыкнул Первухин. — И желательно с доказательной базой. Или, что лучше, с чистосердечным признанием в руках.
— Постараемся, — серьезно кивнул Скрипка, снова хрустнув суставами. Кажется, это служило у него знаком того, что он готов приняться за дело. — Макс, давай поработаем. Ты видел Полину в день смерти?
— Видел, — кивнул Баламут. — Я заходил к ней в гости под вечер — заносил книги. У ее отца прекрасная библиотека.
