Крестьяне охотно согласились на предложение Иванова; они, действительно, опасались, как бы старца кто-нибудь не сманил в другую деревню. Послали несколько крестьян, чтобы они поговорили с Федором Кузьмичем и вместе с ним выбрали место. Старец был тронут заботливостью крестьян и просил их построить ему келью из заброшенного овечьего хлева.
Келья была построена быстро, и Федор Кузьмич туда переселился. Здесь он прожил около 6 лет. Работал, копался в огороде, помогал мужикам, ко всему присматривался, всем интересовался. Желая познакомиться с приисковой жизнью, он однажды летом ушел на прииски в Енисейскую тайгу, где работал несколько месяцев в качестве простого рабочего. И сюда, в эту тяжелую жизнь приисковых рабочих, он внес тепло и свет. Его седая голова была всюду заметна, и его ласковая речь всегда собирала толпу слушателей. Промыслами управлял тогда известный в Сибири золотопромышленник Асташев. Он невольно обратил внимание на старца, часто с ним беседовал и относился к нему с большим уважением.
В 1849 году один из почитателей старца, крестьянин Иван Гаврилович Латышов предложил Федору Кузьмичу построить ему избу около своей пасеки, в местности очень живописной, и переехать туда на постоянное жительство. Так как в деревне Зерцалах жить старцу было несколько беспокойно, то он охотно принял предложение Латышова и переехал к нему во вновь построенную избу.
В жизни Федор Кузьмич был очень скромным и нетребовательным человеком. Обстановка его жилища была очень скудна. Простая, сколоченная из досок постель, на которой лежал жесткий тюфяк, небольшой столик, две или три скамейки — вот и все. В правом углу висело несколько образов: Печерской Божией Матери, образ Александра Невского и др. Любил старец картины религиозного содержания. Их ему обыкновенно приносили странники. Из них он брал только те, которые имели осмысленное содержание. Так на стенах у него висели виды монастырей, портреты духовных лиц, картины, иллюстрирующие священную историю. На столе стояло небольшое распятие, лежали Евангелие, Псалтырь, Молитвенник и книжка, носившая название: «Семь слов на кресте Спасителя». Ни лубочных картин, ни лубочных книг он не имел и не любил их.
Носил старец всегда длинную белую из грубого холста рубаху, такие же штаны. На ногах у него были бумажные чулки, которые он менял каждый день, и кожаные туфли. Сверху надевал он темно-синий суконный халат, а зимой старую потертую доху и валенки.
