Но сейчас уже не тридцатые годы, и нынешний промышленный кризис обусловлен кризисом энергетическим. Мы с ужасом видим, что запасы энергии на Земле иссякают. Надеюсь, меня не упрекнут в легкомысленности, если я скажу, что энергетический кризис и связанное с ним сокращение производства дают нам уникальный шанс выразить своё подавленное стремление к смыслу и, наконец, осмыслить нашу жизнь. В «обществе изобилия» большинству людей есть на что жить, но многие из них не знают, ради чего они живут. Возможно, теперь люди сменят ориентиры, и их будут интересовать в первую очередь не средства для жизни, а цель и смысл жизни. А источники смысла, в отличие от источников энергии, неисчерпаемы, поскольку всё вокруг насыщено смыслом.
Спрашивается, почему мы можем с полным правом утверждать, что жизнь всегда и для всех имеет смысл? Мы так утверждаем потому, что человек способен черпать силы даже в безысходности. Вот почему даже страдания дают нам шанс постигнуть смысл жизни. Разумеется, речь идёт лишь о неизбежных, неискоренимых страданиях, с которыми невозможно покончить. Как врач, я имею в виду прежде всего неизлечимые болезни, связанные, например, с развитием злокачественных опухолей, не поддающихся оперативному лечению.
Раскрывая смысл жизни, человек раскрывается сам. Раскрывая смысл жизни в страданиях, мы пестуем в себе лучшие человеческие качества, становимся мудрее, выше — выше себя. Именно в такие моменты, когда мы не в силах изменить обстоятельства, мы чувствуем, что нам самим необходимо измениться. Точнее всего это ощущение передал Иегуда Бэкон, который ещё ребёнком попал в Освенцим. После освобождения его преследовали навязчивые идеи: «Когда на похоронах я видел покойника в пышном гробу и слышал траурную музыку, меня пробирал смех, мне казалось, что нелепо так возиться с однимединственным трупом. На концерте или в театре я всё время прикидывал, сколько потребовалось бы времени, чтобы отравить газом всех зрителей в зале, и сколько потом можно было бы собрать одежды, золотых коронок и волос». Какой же смысл имели для него годы, проведённые в Освенциме? Иегуда Бэкон так отвечает на этот вопрос: «В детстве я думал, что расскажу всем о том, что мне довелось пережить в Освенциме, и тогда мир изменится. Но мир не изменился, а об Освенциме никто и знать ничего не хотел. Прошло много времени, прежде чем я понял, в чём заключается истинный смысл страданий. Страдания имеют смысл, если благодаря им меняешься ты сам».
