Мы с Лизой часто обсуждали это наедине. Мы не понимали, что происходит. Аддисон был обычным мальчиком, но, как правило, он никогда не доставлял нам неприятностей. Тем не менее по какой‑то причине учитель всегда считал, что если в классе что‑то происходит, то инициатором этого должен быть Аддисон. Весь класс мог вести себя как угодно, но как только дело доходило до восстановления порядка, учитель выбирал Аддисона и обрушивал на него меч правосудия. Мы с Лизой пришли к выводу, что, должно быть, они просто не сошлись характерами. По–видимому, Аддисон и учитель не могли поладить друг с другом. Иногда такое случается.
Мы молились и надеялись, что ситуация изменится. Но все оставалось по–прежнему. Однако Бог хотел ответить на наши молитвы и наконец мы получили ответ. Просто потребовалось какое‑то время для того, чтобы Аддисон смог сам усвоить урок и научиться тому, как по Божьей воле Его дети должны реагировать на случаи несправедливого отношения.
Соломинка, которая уколола спину маленького Аддисона, появилась на сцене однажды днем, когда двое ребят из его класса, сидевшие за ним, баловались. Учитель стоял спиной к классу, и когда он повернулся, чтобы восстановить порядок, мальчики мгновенно затихли. Не колеблясь ни минуты, учитель стал кричать на Аддисона. Как любой другой человек, Аддисон ненавидит несправедливость. В результате ложного обвинения в устройстве беспорядка в классе его маленькое сердце преисполнилось обиды.
В тот вечер эту историю Аддисон рассказал нам с Лизой. Мы сидели за обеденным столом, сын плакал, а из его глаз лились крокодильи слезы. Пожалуй, для третьеклассника эта ситуация была слишком тяжелой. Лиза как хорошая мама обняла его, крепко прижала к себе и повторяла снова и снова: «О, мой сын, о, мой сын, мой сын!» Я чувствовал себя ужасно и мучительно пытался понять, что же мне делать? Что я должен сказать своему сыну?
Пока Лиза успокаивала и утешала его, я почувствовал в душе какой‑то дискомфорт. Святой Дух хотел к чему‑то привлечь мое внимание. И тогда я вдруг вспомнил один урок, который усвоил несколькими годами ранее. У меня в мозгу словно кто‑то включил свет, и я понял, что мне нужно сказать моему сыну.
«Аддисон, сынок, можно тебя спросить кое о чем? — сказал я. Он все еще всхлипывал, прижавшись к маме. — Что ты сказал учителю, когда произошла эта ситуация?»
Аддисон выпрямился, и я увидел, как в его глазах зажегся огонь негодования. «Я сказал, что это не я! Это были те двое мальчиков!» — возмущенно и громко воскликнул он.
