Иисус может перенести вас в прошлое, потому что для Него существует только настоящее. Он сказал: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Иоанна 8:58). Все наши воспоминания постоянно пребывают с Тем, Кто является Владыкой времени. В момент исцеления Бетти издала мучительный душераздирающий крик, живший в ней многие годы. Я спросил у нее: «Бетти, если бы ты могла сказать что–то своему отцу в тот момент, — что бы ты сказала?». Внезапно Дух Святой высветил в ее памяти именно то, что она чувствовала тогда, в момент безысходного отчаяния. И она заплакала, но не так, как рыдает молодая девушка, а так, как всхлипывает трехлетний малыш: «Папочка, пожалуйста, не оставляй меня!». Весь ужас и вся боль того момента вышли наружу «с воздыханиями неизреченными».
Позже, когда мы вместе молились, мне пришло в голову: если бы мы могли перевести раздавшийся с креста вопль отчаяния Христа («Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?») на язык ребенка, то у нас как раз и получились бы слова Бетти: «Папочка, пожалуйста, не оставляй меня!». Внезапно меня осенило: Иисус висел на кресте, а потому Он понимает вопли миллионов маленьких детей: «Папочка (или мамочка), пожалуйста, не оставляй меня!». Но они оставляют. А раненый Целитель понимает их жалобы и сострадает детям.
Так началось глубокое исцеление Бетти. Однако я хотел, чтобы она ощутила всю полноту, обещанную в Римлянам 8:28. Я хотел, чтобы она постигла смысл собственной жизни. Где был Бог, когда ее жизнь только началась? Сумела ли она примириться с обстоятельствами своего рождения? Она сказала, что нет.
Тогда мне пришлось дать ей странное задание, которое я давал всего несколько раз за все годы моего служения. Я сказал: «Бетти, даю тебе домашнее задание. Я хочу, чтобы ты приступила к нему после глубоких раздумий и молитв.
Важно, чтобы ты представила себе момент своего зачатия; тот конкретный миг, когда живая клетка твоего отца проникла в живую клетку твоей матери и возникла ты. Именно в этот момент ты появилась в истории человечества. Задумайся об этом и ответь на вопрос: «Где в этот момент был Бог?»
Бетти отнеслась к заданию серьезно. Неделю спустя она рассказала мне следующее: «Вы знаете, первые два–три дня я действительно считала это каким–то безумием. Единственное, о чем я могла тогда думать, был стих из Писания, который не выходил у меня из головы: «Вот, я в беззаконии зачат». Но на третий день, когда я с неохотой снова стала размышлять об этом, я расплакалась. Слезы были не такими, как всегда. Молитва поднялась откуда–то из самых глубин моей души, и я записала ее».
