Одна из уникальных черт Ветхого Завета показана в ветхозаветном повествовании о богоявлении на горе Хорив. Это — отправная точка наших рассуждений. Весьма удивительно то, что Дэвид Мид (David Meade) начинает свое исследование ветхозаветного канона с анализа пророков. Он намеренно отказывается от изучения традиции, изложенной в Пятикнижии, не желая делать ее отправной точкой своих рассуждений на том основании, что она «слишком сложна в своем отношении к исторической личности Моисея и не позволяет обнаружить принципиальной взаимосвязи между авторством и традицией».[20] Этот подход, однако, пренебрегает значительным объемом литературы, посвященной канонической авторитетности, которая проистекает из литературных источников, созданных, по убеждению большинства богословов, раньше ветхозаветных пророческих книг, а также бросает вызов библейским критикам, усматривающим в литературных нитях Шестикнижия «параллельные» традиции, которые можно воспринимать в некотором смысле как каноны, возникшие в различных богословских кругах древнего Израиля.[21] Ветхий Завет на всем своем протяжении указывает на то, что его канон целиком и полностью определяется властью, дарованной Моисею; именно здесь мы и должны искать причины его формирования. История же будет рассказана ниже.
Законы Ветхого Завета были впервые возвещены на горе Хорив (Синай) перед многотысячным собранием израильского народа. Заповеди были услышаны всеми, кто вышел из Египта; в Чис. 2, 32 сказано, что по исходе из Египта Израиль был весьма многочисленен.[22] Таким образом, возвещение закона не было делом незаметным или тайным. При этом событии присутствовало огромное число очевидцев. Бог явил слышимые и видимые знамения Своей власти перед великим множеством свидетелей. Полагаю, что это — бесспорный факт. В Исх. 19, 9 Господь говорит Моисею: «Вот, Я приду к тебе… дабы слышал народ, как Я буду говорить с тобою… ибо в третий день сойдет Господь пред глазами всего народа» (Исх. 19, 11).
Таким образом, пришествие Господа и возвещение им Своих законов было засвидетельствовано всем народом. Помимо Писания, ни один из сколько–нибудь значимых религиозных документов, претендующих на каноничность, не содержит указаний на то, что явление Бога было удостоверено всем народом. Моисею Господь сказал: «Я приду к тебе в густом облаке…» (Исх. 19, 9). Утром третьего дня явились молнии, громы и звук трубный (Исх. 19, 16). Господь сошел на гору в огне, и восходил от нее дым, как дым из печи. То, что увидели и услышали израильтяне, вселило в них трепет. Громы и звук трубный все усиливались и усиливались (Исх. 19, 16.19; 20, 18). На весь народ напал великий страх, ибо то, что происходило с ними, было незабываемым. «Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный, и гору дымящуюся; и увидев то, народ отступил и стал вдали. И сказали Моисею: говори ты с нами, и мы будем слушать, но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть» (Исх. 20, 18–19; ср. Втор. 5, 25). Гипотеза о том, что эти события были истолкованы ретроспективно, не имеет под собой никакой библейской основы и оставляет нас в недоумении: зачем кому–то понадобилось создавать подобное повествование, и почему в то время его следовало считать каноничным более, нежели теперь.
