Августин описывает смиренное служение своей матери–христианки Моники ее мужу–язычнику Патрицию:
«Она служила мужу, как господину, и делала все, что могла, чтобы завоевать его для Тебя, свидетельствуя ему о Тебе своим поведением, через которое Ты делал ее прекрасной… В конце концов, когда земной путь ее мужа подходил к концу, она привела его к Тебе»[205].
Глубокая и возрастающая красота женщины, верующей в Бога, скажется на муже, но прежде всего она имеет ценность в глазах Бога. Противопоставление между пустой внешней мишурой и духовными достоинствами, которое проводит Петр, заставляет вспомнить отрывок из Книги Пророка Исайи, где пророк перечисляет средства, которыми пользуются для достижения красоты дочери Сиона. Исайя провозглашает, что порочная роскошь этих средств навлечет на них Суд Божий (Ис. 3:16–25).
Из учения Петра можно сделать два противоположных, но в равной мере неверных вывода. С одной стороны, пафос отрицания может закрыть от нас все остальное. Позднее отцы Церкви видели в этом отрывке лишь запрет на всякую эстетику в женской одежде, расценивая стремление к ней как искушение дьявола (Быт. 6:1—4)[206]. Однако слишком «буквальное» прочтение того, что пишет Петр, может привести к заключению, что он вообще запрещает носить одежду, видя в этом лишь внешнее украшение (3:3)! Речь идет не о формальном запрете использовать украшения. (Отец расточительного сына приветствовал его возвращение, приказав надеть на него лучшее платье и дать ему кольцо на руку!) Речь идет о превосходящей ценности внутренней красоты и о тех соблазнах, которые таит в себе слишком вызывающая или проникнутая чувственностью одежда.
Гораздо более распространено заблуждение иного рода. В слова Петра может вкладываться иной смысл, сообразный с духом времени. Разве не писал Плутарх:
«Женщину украшает приличие: не золото, изумруды или шелк, а ее достоинство, скромность, порядочное поведение»?[207]
Он же (в связи с привлекавшими женщин религиозными культами) осуждал кричащую одежду и громкую игру на цимбалах и барабанах:
«Те, кому нужно пройти перед слонами, не одевают яркой одежды, а кто находится рядом с быком — красной, потому что животные приходят в бешенство от этих цветов; тигры же, как говорят, просто сходят с ума и рвут себя на части, если вокруг них бьют в барабаны. А поскольку то же можно сказать и про мужчин, которые не выносят вида алой или пурпурной одежды, а иные — звука цимбал и барабанов, то неужели для женщин столь уж сложно отказаться от подобных вещей и не беспокоить и не раздражать своих мужей, а жить с ними в тишине и спокойствии?»
