— Жечь не нужно, — сказал я, — припрячьте, пригодится.
— И то — спрячу. И скот найдется, все найдется, все будет, только начинайте, начинайте скорей. Душа не терпит!
И из того, как Зайцев говорил со мной, я понял, что у него по отношению ко мне не осталось никаких сомнений, как не было их больше и у меня. Помог этому простой советский гражданин — дедушка Кондрат, теперь наш общий друг, а при необходимости верный соратник.
Он взял мою руку: «Буду ждать вас, прощайте!», крепко пожал ее и скрылся в темноте, прежде чем я успел что-либо ответить на его горячие, взволнованные слова.
У меня стало тепло на душе. Я бегом догнал подводу, вспрыгнул в телегу, нащупал руку дедушки Кондрата и крепко пожал ее.
— Как, Алексеевич, о моих здесь ничего не слыхали?
— В гестапо тут всех полициантов созывали и там болтали, что парашютистов ваших переловили вместе с вами и отправили в какой-то лагерь. Но только кто же им поверит, если всем известно, что вы пока живы и здоровы.
— Откуда же в гестапо знают обо мне?
— Знают, дружок, да еще как знают. Поймали, говорят, вместе с ихним носатым, лысым стариком — командиром, который тут ходил по деревням, разыскивал своих парашютистов. Один гестаповец даже показывал такой, как ваш, ящик, в котором носите вы свой револьвер.
— Вот мерзавцы! — произнес я невольно.
— Знамо мерзавцы, а то кто же. Они по деревням разослали вроде каких-то нищих или отпущенных арестантов, и задание им одно — отыскивать парашютистов и в первую голову вас. Так что вы будьте осторожны.
Мы ехали больше часа, а дед мой говорил и говорил, посвящая меня во все подробности тактики оккупантов.
— Алексеевич, скоро рассвет, надо поторопиться, — сказал я, посмотрев на часы. Мой спутник хлестнул лошадь, и мы покатили по мягкой дороге, слегка подпрыгивая на кочках.
К рассвету мы добрались до Сорочина. Было еще темно, когда подвода остановилась у дома Садовского. Окна были занавешены, в доме горел свет, но мне долго не отпирали дверь. Когда я вошел, за столом, в красном углу, сидела миловидная женщина лет тридцати, руки праздно лежали перед ней на скатерти, и у нее был такой вид, словно она в этот ранний предрассветный час пришла в гости.
— Здравствуйте! — сказал я.
— Здравствуйте, — ответила женщина и не шелохнулась.
— Хозяин где?
— А вы кто такой будете? — внезапно раздался голос позади меня.
Я оглянулся. Голос исходил с печи, но там было темно, и разглядеть говорившего было трудно.
— А кто вы будете? — спросил я в свою очередь.
