Ответа у Зюганова и его партии не было. Активисты КПРФ жаловались на «неизбывную готовность людей верить в тех, кто стоит наверху» и рассказывали про полуголодных старух, голосующих за действующего президента. «Это почти парадокс: многие из тех, кто получил от нынешнего режима только ухудшение своего положения, у кого, казалось бы, нет оснований мириться с существующими порядками, поддерживают Ельцина»[127]. Между тем партия ничего не сделала, чтобы объединить этих людей осознанием собственных интересов, создать новые традиции солидарности, гражданства и взаимопомощи.
Итоги выборов 1995 и 1996 гг. опровергли как вульгарные «марксистские» представления об электорате левых сил, так и либеральные мифы о предполагаемых социальных базах «коммунистического реванша» и «партии реформ». КПРФ получила большую поддержку в деревне, чем в городе, в малых городах — большую, нежели в крупных. В то же время либеральные «Московские новости» растерянно констатировали: «За Бориса Ельцина голосовали те, чья продолжительность жизни ниже, а смертность, денежные доходы и преступность в их регионах — выше»[128]. В регионах с более благополучной социальной ситуацией за левых голосовали активнее, чем в совершенно разоренных областях. Исключение составляли столичные города — Москва и Петербург, где сосредоточены государственные чиновники, административный персонал крупных фирм и новые русские, а также наиболее модернизированная часть средних слоев, напуганная заскорузлой пропагандой «национальной идеи». Коммунистический кандидат лидировал и среди представителей среднего возраста от 30 до 50 лет. За него голосовала деревня. Ельцин лидировал среди молодежи, но не очень уверенно — большая часть молодых граждан вообще не пошла голосовать, что было вполне естественно. А вот со старшим поколением все получилось не так, как ожидали лидеры КПРФ. «Невероятно, но факт: действующего президента поддержало большинство ветеранов», — с ужасом констатировало коммунистическое руководство[129].
При подсчете голосов были замечены многочисленные нарушения, и, скорее всего, Ельцину было приписано изрядное количество голосов. Но главное все же было не в этом. Зюганов честно заработал свое поражение.
ПРОПАГАНДА—2
В начале 1990-х гг. большая часть российской прессы была «демократической». Это значило, что она поддерживала капитализм не за страх, а за совесть, порой бескорыстно, порой не очень, но в обоих случаях искренне. События 1993 г. подорвали у части журналистов веру в «демократическую миссию» Ельцина и его режима. После расправы над толпой у Останкино и расстрела Белого дома многие из тех, кто ранее горячо выступал за жесткие меры, начали задумываться. Однако на место искренних симпатий к власти быстро пришла материальная зависимость от нее и от связанных с нею олигархов.
