— Вы как раз вовремя. Часы посещения заканчиваются через тридцать минут.
Кира бросила благодарный взгляд на Менчереса, хотя тот даже не смотрел на нее. Если бы они взяли машину вместо полета, она бы не успела.
— В отделение интенсивной терапии допускаются только члены семьи. Он член семьи? — спросила дежурная медсестра.
— Да, — сразу ответила Кира. Она не собиралась отплатить за доброту Менчереса, доставившего ее сюда, заставив его ждать здесь.
Медсестра с сомнением посмотрел на Менчереса. И Кира не могла ее винить. Не было ничего общего между ней, с ее светло-каштановыми волосами и светлыми глазами и Менчересом, с его арабскими чертами лица и иссиня черными волосами.
— Водительские права, пожалуйста, — попросила медсестра.
Он наклонился через стойку, а зелень мелькнула в его глазах так быстро, что Кира бы и не увидела, если бы моргнула.
— Вы видели. А теперь, разрешите пройти, — проговорил Менчерес гладким, тихим голосом.
Дежурная передала ему карточку посетителя с застывшей улыбкой на лице, даже не написав там имени. Менчерес взял ее и обратился к Кире.
— Пойдем.
Кира взглянула на служащую, которая все еще улыбалась с замороженным видом, прежде чем последовать за Менчересом к лифту. Как только они, наконец, были внутри, она обрела голос.
— Вот так легко можно контролировать умы людей принормальных обстоятельствах? Молниеносный взгляд со вспышкой зелени?
Менчерес искоса посмотрел на нее. — Теперь ты можешь оценить редкость своего дара к сопротивлению моим способностям.
— Потому что ты дал мне свою кровь, — пробормотала Кира задумчиво, глядя на огни этажей проносящихся мимо лифта. — И, возможно, еще мое упрямство, — добавила она с кривой улыбкой.
Менчерес, казалось, почти вздохнул.
— Возможна еще одна причина. Очень небольшой процент людей имеют естественный иммунитет к вампирскому контролю разума. В своей жизни я встречал только несколько десятков человек с подобной особенностью, но есть те, кто имеет генетическую мутацию, которая предотвращает…
— Ты никогда не говорил мне этого раньше, — прервала его Кира, страх наполнил ее. — Ты знал, все это время, что возможно не только наличие твоей крови в моем теле мешает стереть память?
Болезненный страх бурлил в ней. Неужели Менчерес хочет сказать, что никогда не отпустит ее?
Двери лифта разошлись, открывая пост медсестры у отделения интенсивной терапии. Менчерес ничего не ответил на изобличающий выпад Киры.
Но она уже не могла об этом говорить. У нее было всего полчаса, чтобы увидеть сестру и это было куда важнее, чем ее страх перед откровением Менчереса. Кира пробегала глазами по дверям, пока не нашла ту, на которой красовалось имя Тины Грасилинг. Тогда она показала пропуск медсестре, прежде чем войти в палату сестры, даже не взглянув, следует ли за ней Менчерес.
