Несколько низких построек, пара разбитых (или полуразобранных?..) телег, редкие островки зелени на побережье, неожиданно оказавшемся каменистым… И полное, так и хочется сказать — тотальное, запустение. Оно же — безлюдье.
Удивлённо моргнув, я перевела взгляд дальше — на стоящие на якоре суда. Или правильней говорить — «на приколе»?
Как бы то ни было, назвать эти деревянные… творения плотников… морскими кораблями лично я бы не решилась. Если такое и можно назвать судном, так только в одном, и отнюдь не мореплавательном смысле…
Меня невольно передёрнуло. Я и так-то не очень люблю море, а после своей гибели в прошлом мире — тем более… А эти самодельные «Титаники» так и просятся на дно, всем своим скорбно-потрёпанным видом возвещая скорую погибель смельчакам, рискнувшим отойти на них от берега хоть на полметра.
Между тем карета вырулила на «набережную», развернувшись к морю боком и оставив мне на обозрение только сушу. Я напряжённо выдохнула и прислушалась к мерному стуку копыт, стараясь успокоиться.
В конце концов, люди князя — не самоубийцы, и вряд ли захотят с нами расквитаться, пустив свой же корабль на дно. И вообще, плавают же как-то люди, промыслом занимаются, торговлей… Чем я хуже?
Струсить?! Ну уж нет!
Ехали мы недолго, но постройки, заодно с увиденными мной судёнышками, успели остаться далеко позади, когда копыта резко застучали по камню, и карета наконец остановилась.
Оставив друзей самостоятельно выбираться из-за груды вещей, я выскочила из экипажа, как чёрт из табакерки. От меня даже шарахнулся огромный чёрный бык, чей ругающийся всадник оказался пресловутым командиром княжьего отряда. Надо сказать, при столь близком знакомстве я от «медведя» тоже шарахнулась, и порскнула за карету, не желая лишний раз испытывать удачу.
Вид на море открылся такой же, как и раньше: камень, снова камень, чахлые кустики и несколько пришвартованных к невысокому берегу кораблей. На одном из деревянных судёнышек было заметно оживление, с тёмного борта на берег тянулся трап. Цвет «морёного дуба» меня не обманул — дерево явно потемнело не от благородного происхождения, а от времени и тяжёлой судьбины сего плавсредства…
При ближайшем рассмотрении корабль производил ещё более удручающее впечатление. Грязная палуба, обросшие какими-то водорослями борта, единственная мачта, кажется, не может выбрать, в какую сторону падать, и только поэтому пока что ещё стоит…
— Я! а! это! е! попыву! — пребывая в каком-то первобытном ужасе, я встала как вкопанная в двух шагах от узкого растрескавшегося трапа. — И за шо! И е заштавите!.. Я ещё шить хошу!!!
