И, сочтя, что время аргументов истекло, скомандовала железным голосом комбата:
— А ну — переодеваться немедленно!
И тут появилось новое действующее лицо. А скорее даже — действующая морда: наглый бультерьер какой-то линялой масти, словно его долго кипятили в стиральном порошке, а потом еще вымачивали и отбеливали. Развинченной походочкой старой портовой шлюхи зверюга прошествовал к нервно замершему Зорину, ощерился и зарычал утробно.
— Беня, фу! Свои, свои! — властно прикрикнула Лиля.
Нехотя подчиняясь хозяйкиной воле, хамский Беня развернулся и неспешно покинул поле несостоявшейся брани.
Зорин выдохнул застрявший где-то под гортанью воздух и постарался не думать о людоедском звере.
— А где Ленуся? — осведомился он, вдевая тощую волосатую ногу в сверкающую брючину, которая норовила свернуться штопором.
— Пошла к подружке попрощаться. Забыл, что ли, ей улетать через неделю!
Тут мать семейства вздохнула:
— А я вот все думаю. Ну чего нам отправлять ее в этот дурацкий Принстон? Оно, конечно, брутально: Принстон — он и в Африке Принстон. Только уж больно далеко! Пристроил бы ты ее, что ли, в Йельский университет, а? Все-таки — Европа, а не черт знает где за океаном…
Зорин не знал, как пристраивают в Йельский университет. Поэтому он на всякий случай промямлил:
— Да нет, в Принстон все же лучше. Сама же говоришь: Принстон — он и в Африке Принстон!
— Да, кстати, друг любезный! — неожиданно переключилась супруга. — Надеюсь, ты не запамятовал, что завтра сам улетаешь?
— Куда еще? — содрогнулся друг любезный, не прекращая позиционной войны с самозакручивающейся брючиной.
— Ну конечно же! Забыл! Так я и знала! — радостно констатировала Лиля. — Совсем умом ополовинел! Сам же на прошлой неделе рассказывал: культурная миссия, какой-то там гуманитарный симпозиум, на высоком международном уровне! В Куала-Лумпуре.
— В Коала — чего? — переспросил ошеломленный супруг.
— В Куала — того! — отрезала жена.
— Исключается! — неожиданно взбунтовался Зорин. — Никаких Куала-Лумпуров, никаких Коала-Шампуров! Да я и не знаю даже, в какой это стране? На каком материке? На какой, черт возьми, планете?
На какое-то мгновение Лиля смолкла, изумленно созерцая вольнодумствующего мужа. А тот, не встречая сопротивления, развивал «бунт на корабле»:
— Лично я лечу на Марс! Там на днях открыли филиал ЦКБ «Аметист», и меня туда командируют проектировать для марсианцев атомные подлодки. Согласно закону Авогадро!
— Марсианцам не нужны подлодки: у них нет морей! — дезавуировала его заявление супруга. — А тебе только подводные лодки и проектировать! Уж у тебя-то они точно под водой окажутся, раз и навсегда. Ты же синуса от косинуса не отличишь, гуманитарий несчастный! В общем, так, марсианец командировочный: про Куала-Лумпур я тебя предупредила. Притаранишь мне оттуда что-нибудь экзотичное.
