Ивонна была чуть испугана, потому что он все еще обладал способностью волновать ее, и не только вызывать жалость из-за того, что она причинила ему боль, но и давно увядшую печаль о том, что он не позволил ей разделить его жизнь.
Девушка задрожала, почувствовав навертывающиеся слезы. Она вдруг испытала неприязнь к Форбсу и поняла, что чертовски запуталась в своих эмоциональных переживаниях.
Но Ивонна ничего не сказала. Ей было нечего сказать, и ей было чуточку стыдно, что она любит Стивена недостаточно сильно, чтобы согласиться бесконечно ожидать его. Ей хотелось здорового счастья, надежной и нормальной семейной жизни, и Форбс предложил их.
И все же, по-своему, в глубине души, она все еще любила Стивена Байста…
Неожиданно Ивонна крикнула:
— Не будь таким несчастным, о, милый Стивен. Я от этого чувствую себя совершенно разбитой. Не надо!
В этом было нечто столь возвышенно эгоистичное, что задело в Стивене чувство юмора. Мимолетная слабость прошла, он поцеловал руку, которую держал, отпустил ее, встал, прошел к окрашенному зеленой краской шкафчику, вытащил носовой платок и высморкался. Затем заговорил.
— Что я за скотина! У меня нет никакого права заставлять тебя чувствовать себя разбитой. Тебе надо чувствовать себя веселой и праздничной в преддверии великолепной свадьбы. Когда она состоится?
Ивонна не ответила. Его голова опустилась. У Ивонны не было такого же чувства юмора, как у Стивена. Но ему всегда удавалось успешно отвлекать ее от мечтаний и сталкивать лицом к лицу с реальностью. Стивен был большим материалистом. Приходилось бороться с его твердостью, поэтому Ивонна постоянно ломалась первой. Ивонна любила погружаться в романтику, делать вид, будто все очень мило даже там, где ничего подобного не было. Она обладала даром фантазии. Но Стивен видел вещи такими, какими они были на самом деле, и по прошествии некоторого времени привил этот взгляд Ивонне. Она даже научилась посмеиваться над собой.
— Ни один истинный художник не удовлетворяется и не обманывается поверхностным обаянием, — говорил он. — Вот почему лучшие портретисты не просто воспроизводят лицо, являющееся маской. Они пытаются изобразить душу, скрывающуюся за этой маской.
Стивен привил Ивонне свой образ мышления, но только благодаря мощи своего влияния на нее и ее слепой веры в него. Но теперь она хотела вернуться к своим мечтам, к своему естественному состоянию, не желая вникать в суть вещей слишком глубоко и сталкиваться с неприятностями, которые часто поджидают любителей измерять глубины. Стивен говорил, что только человек, достигающий сначала каменистого дна, а потом начинающий взбираться на высочайшую вершину, находит истинную правду жизни и исступленный восторг. Но, возможно, не в первый раз думала Ивонна, у нее нет достаточных сил, чтобы нырнуть на такую глубину или подняться на такие высоты. Борьба казалась ей невыносимой. Да и с Форбсом ничего не получилось бы. Он был простым симпатичным молодым человеком, предъявившим несколько требований к ее образу мышления.
