Он умолк, потому что в комнату вошла красивая светловолосая девушка. Зыс кивнул ей на меня и сказал:
— От брата Стася весточка.
Девушка обрадовалась, хотела было что-то спросить, но отец показал глазами на дверь.
— Потом… потом… Да погляди там, чтобы все было в порядке.
Девушка молча вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Наша беседа с солтысом Зысом продолжалась больше часа. Он рассказал, что польские власти не считают белорусов и польских бедняков за людей. А чтобы они беспрекословно повиновались, в населенные пункты часто наезжают карательные отряды и свирепо расправляются с недовольными. По малейшему подозрению в нелояльности людей арестовывают, секут розгами, расстреливают, а имущество репрессированных конфискуют, то есть попросту грабят. Между прочим Зыс спросил:
— А вы знаете, что я поляк?
— Знаю, — ответил я, — но дело же не в этом. Дело в классовой позиции человека, а не в его происхождении. Знаете, в Красной Армии много бойцов различных национальностей, однако никто никогда не интересуется, кто какому богу поклоняется, у всех у нас вера одна — Революция, и за нее сражаются все, потому что она главней, она важней всего остального.
— Ну и добже, — удовлетворенно заметил Зыс. — Поляк поляку — рознь. Одно дело — паны и помещики, другое — мы, крестьяне, или, как нас называют господа, быдло.
Иосиф Зыс сказал мне, что на оккупированной территории организовались и по мере сил действуют народные подпольные повстанческие группы. Он сам стоит во главе одной из таких групп. Принадлежность к польской национальности и должность солтыса помогают ему в подпольной работе, начальство доверяет, чем он и пользуется в интересах партизанского движения.
Информация Зыса была обнадеживающей. Она открывала перед нашей группой отчетливую перспективу активных действий. Народ поддержит, значит, остается по-настоящему выполнять наказ ЦК о том, чтобы под ногами оккупантов горела земля.
Мы обменялись с Зысом паролями, наметили места явок и договорились, что через сутки он придет в лес к месту нашей стоянки, чтобы подробнее договориться о совместных действиях.
Деревню уже давно окутала глухая промозглая ночь, и Зыс посоветовал мне поспать до рассвета, иначе можно и заблудиться в незнакомой местности. Но в это время во дворе послышался конский топот и отрывистые команды.
— Наверное, уланы, — встревожился Зыс.
В комнату вбежала его дочь и сказала, что во двор въехал полувзвод улан, командир требует накормить коней, дать людям хлеба, сала и яиц, а ему горячий ужин, бутылку водки и отдельную комнату.
