Родители Валика сходили с ума. Они рассчитывали, что Валик станет большим ученым, а он подался в работяги. Перед соседями неудобно.
Валик заматерел, перестал быть тощим. Превратился в широкоплечего и сильного. От него за версту тянуло мужиком.
Валентина гордилась мужем. Родила второго ребенка, мальчика. Куда денешься, если любовь.
Валентина не менялась внешне. Как была кукла, так и осталась. Она за собой следила. Ела мало, только чтобы не умереть с голоду. Не потому что нечего. Деньги были. Форма и содержание – вот что важно женщине. Содержание незаметно, но форма… Форма требует жертв и воздержания.
Валентине не шла полнота, превращала в простушку. Сразу рассыпался весь образ. Она была обязана оставаться худой. И оставалась.
Валику дали квартиру на выезде из Москвы. Вернее, не дали. Он строил кооператив, и в доме выделялось несколько квартир для строителей. Такой был порядок.
Жизнь обретала устойчивость: семья, двое детей, успехи в работе, счастье в личной жизни – все как пишут в поздравительных телеграммах плюс здоровье, молодость и любовь, любовь… Жизнь – как море, не вычерпаешь.
Страна жила своими катаклизмами. Перестройка, Горбачев, Ельцин. Расстрел Белого дома.
Москвичи устремились к Белому дому – поглазеть, поучаствовать, защитить, если надо, и даже погибнуть при необходимости.
Валик тоже не остался безучастным. Он привел на баррикады всю свою строительную технику: бетономешалки, грузовики. В нем проснулся горьковский Данко, готовый поднять над головой собственное сердце, чтобы осветить дорогу к свободе.
Людям надоело быть безликим стадом. Толпа превратилась в народ. И этот народ был прекрасен.
Валентина с его светящимся сердцем и строительной техникой заметили. Отметили. Оценили. Приблизили. Он оказался в нужное время в нужном месте. И дальше пошло его неуклонное восхождение.
Ему поручали серьезнейшие объекты. Он давал серьезнейший откат.
Откат – слово последних лет. Это значит – процент. Заказчик выступал как агент и получал свой процент. Все, как в капитализме. Но в нормальном капитализме процент неизменно меньше. А в нашем диком капитализме правила никому не писаны. Сумма произвольная. Это называется – человеческий фактор.
Валентин понимал: чем выше откат, тем крепче его позиция.
У Валентина была особенность: влюбляться в нужных людей. Он был искренне влюблен в своего заказчика. Ему нравились лицо, одежда, душа и мысли – все, кроме жены. Жена – красивая сорокопятка (45 лет) – любила унижать тех, кто от нее зависит. Хлебом не корми, дай унизить нижестоящего. У этой черты характера есть название: хамство. Слово «хам» пошло от имени старшего сына Ноя. У Ноя было трое детей: Сим, Хам и Афет. Прославился только Хам, двое других остались в неизвестности.
