В назначенное время я сидела дома, но звонка не последовало. Ира провалился гораздо раньше подсказки. Его выигрыш составил одну тысячу рублей.
По окончании игры он мне позвонил.
– Я перепутал название ящерицы, – весело сообщил он. – Надо было сказать «игуана», а я сказал «варан».
Ира весело засмеялся. Я поняла, что он нисколько не расстроен. Выиграл – хорошо, не выиграл – тоже хорошо.
– А как же деньги на операцию? – спросила я.
– А… У нее доброкачественная опухоль. Здесь тоже могут прооперировать. А здесь – совсем другие деньги.
Я вздохнула. Из одолженца Ира превратился в афериста. Плавно перетек из одного в другое. А может, все так и было, как он говорит. Вначале подозревали один диагноз, потом он не подтвердился. И это большое счастье.
Голос у Иры был легкий, настроение неплохое.
– А жена у тебя есть? – спросила я.
– Т-т-т-татьяна.
– Звезда? – ехидно уточнила я.
– Л-л-лучше, – серьезно ответил Ира. – Звезда светит всем, а Т-т-т-татьяна только мне.
– Вы расписаны или так…
– Мы не расписались, но живем вместе уже семь лет.
– А почему не расписались?
– Мама не хочет, – уклонился Ира.
«Это ты не хочешь», – подумала я, но вслух не произнесла.
Квартира для Иры – как смерть для Кощея Бессмертного. Он ее прятал на конце иголки, иголка в яйце, яйцо в утке. Поди достань.
Квартира – это смысл и содержание всей жизни. А тут Татьяна, да еще с ребенком. Прописывать обеих, а при разводе делить на троих. Ни за что.
– А ты ее любишь? – спросила я.
– Да. Люблю. Но мое правило: НИКАКИХ ЖЕРТВ. Иначе любовь быстро превратится в свою противоположность.
Я задумалась. Разве можно прожить без жертв?
Дети – сплошные жертвы. Любовь. Красота. Только и делаешь, что наступаешь на собственное горло. А творчество? Оно выжирает всю жизнь, всю энергию. Сколько всего потеряно из-за этой зависимости?
Бедный Ира скачет на своем коне под знаменем, на котором начертан лозунг: «КВАРТИРА». В жертву этой мамоне брошено все: талант, любовь, репутация, качество жизни.
Что это? Ложная цель. Бедный всадник не в ту сторону скачет. Но разве вся жизнь с ее неизбежным концом не есть ложная цель?
Во второй половине жизни время идет быстрее. Только что была осень, а уже – весна.
Я продолжала писать свои рассказы и повести. Получалось по-всякому: хуже и лучше. Но художник не обязан работать ровно. Его кривая как электрокардиограмма – вверх и вниз. Если бы писатель писал все лучше и лучше, то к концу жизни становился бы Львом Толстым. И у нас в стране были бы сотни Толстых и Достоевских.
