– Если бы ты видела этот роддом… – Ханна покачала головой. – Там одна проститутка рожала в ведро.
– Почему? – удивилась я.
– Не знаю. Может быть, сумасшедшая…
– Но врачи-то не сумасшедшие.
…Не было мест. Ханну бросили в коридоре. Ребенок не шел. Он умер. Пришлось доставать его ручным способом.
– Как это? – спросила я.
– Лучше тебе не знать. Врач засунул в меня руку по локоть, будто я корова. Я и мычала, как корова.
Ханна зарыдала. Я не утешала. Ждала. Пусть горе и боль выплеснутся из нее.
На другой день Ханна позвонила мужу, сказала адрес. Попросила принести зубную щетку, халат и какой-нибудь еды.
Халат в больнице был, но она боялась к нему прикоснуться.
Ханна бродила по коридору среди сифилитичек и проституток и ничем от них не отличалась. Равная среди равных. Как в аду.
Муж приехал. Все увидел. Все понял. Ни слова не сказал.
Лечащий врач сообщил о смерти ребенка, принес свои соболезнования. Гюнтер попросил для Ханны отдельную палату, дал деньги.
Ханну задержали. Следовало пролечить сифилис. Сейчас это несложно, не то что в девятнадцатом веке, когда из-за сифилиса стрелялись.
Ханну вылечили и выпустили. И вот она дома. Все.
– С мужем был разговор? – спросила я.
– Нет. Он молчит. А что тут скажешь?
– И ты молчишь?
– И я молчу.
– А Сережа знает?
– Сережа звонил.
Ханна замолчала.
– И что? – подтолкнула я.
– Сказал, чтобы я вернула ему сто тысяч долларов, которые он мне одолжил.
– Ужас… – отреагировала я.
– Я сказала, что у него сифилис, что он меня заразил и убил тем самым нашего ребенка.
– А он?
– Он выслушал, никак не отреагировал, просто принял к сведению. Спросил: когда я верну ему деньги? Я сказала: никогда. Это его плата за моральный и физический ущерб.
– А он?
– Он сказал, что за такие деньги убивают.
– Ты не боишься?
– Боюсь.
– Он бандит. Отдай ему деньги и забудь.
Ханна усмехнулась. Я поняла: ее жадность выше здравого смысла. Она не в состоянии расстаться со ста долларами, а тут сто тысяч. Не отдаст ни за что.
Но что же дальше? Сережа действительно бандит, прихватит ружье с оптическим прицелом и явится в Москву. Подойти к окну Ханны – пара пустяков. Вот искусственный пруд – доступ свободный. Вот кованая решетка вокруг коттеджей, перемахнуть молодому спортивному парню – ничего не стоит. Вот окна Ханны на первом этаже, а за окном – кухня, обеденный стол, дети, муж. Тот факт, что они с Ханной обнимались, как боги на Олимпе, его не остановит. У бандитов – своя мораль. Любовь – это химия. А деньги – реальность.
