Бухенвальдский набат | страница 22



Этот старый и сутулый дом
был отменным молодцом когда-то,
щеголяя красотой крыльца,
поджидал хозяина — отца.

Почему ж, внимая пустоте,
все крыльцо обвито паутиной?
Почему от порыжелых стен
валится обветренная глина?
И в ответ собака заскулила:
«Знаю, где хозяина могила...»

Песня раздается поутру,
плотник в дерево топор вонзает,
и растет, растет сосновый сруб,
и доволен молодой хозяин.
Пот струится с крепкого лица.
Он похож на своего отца.


1948



* * *


Солнце всходит над Окою,
быстротечною рекой.
Хорошо идти с тобою
по тропинке луговой,
по тропинке луговой,
с непокрытой головой.

А по берегу крутому
бьет упругая волна,
по простору луговому
дует ветерком весна,
дует ветерком весна,
треплет волосы она.

В небо ясноголубое
утки ринулись в полет...
Здравствуй, утро луговое!
День чудесный настает,
день чудесный настает,
сердце о любви поет!


1948



ЮНОСТЬ


Скачут вспененные кони,
за пролеткой пыль — стеной!
Кто их гонит? Кто их гонит?
Удалой или шальной?
Путь неезжен и нехожен,
И неведом, и далек.
Ну так что же? Ну так что же?
Все равно простор — широк!
И подергивает вожжи
залихватский паренек!


1949



* * *


Люблю, когда стих полнокровен и свеж
и полон горячим дыханьем поэта.
И каждая строчка звучит, как мятеж,
и каждое слово пронизано светом.

Пусть хилый и слабый поет стрекозой,
лепечет над стеблем устами истомы.
А сильного песня роднится с грозой
и падает ливнем под грохоты грома!


1949



* * *


Я мучаюсь украдкой,
не раз себя кляня,
что жить тебе несладко,
хорошая моя.
Что с первых километров
далекого пути
на лобовые ветры
приходится идти.
Ухабы, да ухабы,
да рытвины окрест.
Присесть на час хотя бы —
да некуда присесть...
Морщинками усталость
легла у глаз твоих.
Хотя бы ветер малость
унялся и утих!
А он, неугомонный,
бушует и ревет...
—    Быть может, повернем мы?
—    Нет, — говоришь, — вперед!


1949



* * *


Роняет липа в слякоть
осенний свой наряд.
И хочется ей плакать
от горя и утрат.

Под этим небом серым
что может быть грустней?..
Но не теряет веры
продрогший воробей.

Ну как прожить без пищи?
Он верит: все равно
хоть где-то, да отыщет
желанное зерно!


1949



* * *


В длину и вширь на полверсты
надгробья — камни да кресты...
Немой кладбищенский уют —
усопших навсегда приют.

Здесь все кончаются пути.
Здесь дальше некуда идти...


1949



* * *


Эта тема совсем не нова:
настоящее бьется с прошедшим...
Разболелась моя голова,
и мне кажется: я — сумасшедший.
В полумраке плетутся мечты,
тучи плотно на крышу насели.
Хорошо, что, любимая, ты
в этот час у моей постели.
Не печалься, не стал я другой,
хоть припухшие веки обвисли,